Двор чудес

– Боже! – воскликнул он. – Тут случилась какая-то беда! – Он кинулся на лестницу и с тревогой стал звать: – Беатриче! Беатриче!

– Я здесь! – откликнулась Беатриче.

Она появилась на лестничной площадке точно так же, как недавно перед королем. Рагастен с облегченьем вздохнул.

Манфред и Трибуле, ничего не понимая, пошли вслед за ним. Все вместе вошли в ту залу, где побывал Франциск I.

– Дорогая моя, – сказал Рагастен, – познакомьтесь с господином Флёриалем и господином Манфредом.

Беатриче долго, внимательно посмотрела на юношу, потом перевела страстно вопрошающий взгляд на шевалье.

Рагастен печально покачал головой.

«Это наш сын?» – спрашивал материнский взгляд.

«Нет», – отвечал жест отца, и глаза Беатриче наполнились слезами.

Но собственное горе тотчас улеглось в этой великой душе, теперь она думала только о горе Манфреда и Трибуле.

Она поняла, зачем их привел Рагастен.

– Господа, – сказала она, – я вас уже знаю. Вы, господин Флёриаль – самый лучший, самый заботливый из отцов… А о вас, господин Манфред, мне много рассказывали, почти что не зная вас…

– Сударыня… – невнятно выговорил Трибуле, оглядываясь, словно ожидая увидеть сейчас Жилет.

Что же до Манфреда – юноша, бестрепетно и беззаботно стоявший под дулами королевских аркебуз, трепетал и готов был лишиться чувств.

– Господа, – сказала Беатриче, – будьте отважны, будьте тверды, будьте, словом, мужчинами. У меня для вас печальная весть…

– Жилет?! – воскликнул Рагастен.

– Ее похитили.

– Жилет была здесь! – вскричал Трибуле.

– А вы разве не знали?

– Увы! – сказал Рагастен. – Я хотел устроить им сюрприз.

– Сударыня! Сударыня! – вскричал наконец и Манфред. – Заклинаю вас, расскажите! Может быть, мы еще успеем ее нагнать… Когда это случилось?

– Около половины двенадцатого – стало быть, часа два назад.

– Вот почему двери отперты! – воскликнул Рагастен. – Но кто же это? Кто здесь был?

– А кому здесь и быть, – возгласил Трибуле, и глаза его загорелись мрачным огнем, – как не тому бандиту, что рыщет за женщинами по ночам, как не тому подлецу, которого власть и высокий сан укрывают от мщения множества братьев, отцов, женихов! Кому, как не французскому королю!

– Да, это он и приходил сюда, – сказала Беатриче.

И в нескольких кратких словах, но ни единой подробности не забыв, она пересказала ту сцену, за которой мы наблюдали в предыдущей главе.

– Будем надеяться! – заключила рассказ Беатриче. – Король говорил, как настоящий отец. Может быть, нечего и опасаться.

– Нет, сударыня! – воскликнул Трибуле. – Вы не знаете его так, как я. Это лицемер, умеющий нацепить любую личину, жестокий еще более от того, что считает себя безнаказанным, упорный в каждой своей новой страсти. Он способен на самые страшные преступления. На самом деле он не уверен, что Жилет его дочь. Но и будь у него самые неопровержимые доказательства – он, по-моему, был бы способен переступить через них!

Манфред судорожно сжал кулаки.

Трибуле меж тем уже закутался в плащ.

– Простите меня, сударыня, что я так вдруг ухожу, – сказал он. – Я хотел бы узнать, где и как вы нашли мою деточку. Еще больше хотел бы дать вам понять, какая признательность переполняет мое сердце. Но с каждой секундой опасность становится все страшней.

– Куда ты так бежишь? – негромко спросил Манфред, впервые говоря «ты» человеку, которого называл отцом Жилет.

– В Лувр, сынок, – ответил Трибуле.

– Я с тобой. Вдвоем мы убьем тирана…

– Нет-нет-нет! – поспешно возразил Трибуле. – Тут нужна не сила, а хитрость. А хитрость – это уж мое оружие. Когда придет время, я позову на помощь тебя.

– Господин Флёриаль прав, – сказал Рагастен и схватил юношу за руку.

– И я ничего не могу сделать! – простонал Манфред. – Хоть об стенку головой!

– До свиданья! – сказал Трибуле. – Этот дом будет нашим сборным местом. Манфред, – продолжал он, видя, что юноша все-таки хочет идти за ним, – тебе надобно оставаться тут. Если со мной что случится, а больше никого не будет – что станет с ней? Я ей отец, мое право пойти первым. Я велю тебе оставаться!

Трибуле бегом отправился в Лувр к одной дверце, выходившей на берег Сены. Добежав, он вдруг остановился. Перед той самой дверцей он разглядел дорожный экипаж. Вокруг него суетились какие-то тени.

Трибуле так и замер: появилась Жилет! Ее вела или, верней, волокла, какая-то женщина. Шут увидел, как они сели в экипаж, занавески которого тотчас же опустились.

Какой-то голос приказал:

– На Фонтенбло!

Трибуле узнал этот голос: то был король! Затем в дверном проеме шут и увидел его.

Кучер щелкнул кнутом, факелоносцы побежали впереди, лошади рванули в галоп, за ними поскакала охрана. Еще миг – и все они скрылись во мраке…

Трибуле увидел: король вошел опять в Лувр, дверь закрылась.

Все продолжалось несколько секунд.

Тогда Трибуле и сам побежал со всех ног. Когда он вернулся в дом на улице Сен-Дени, как раз пробило два.

Рагастен с Манфредом еще были в той зале, где он их оставил.

– Ее увезли в Фонтенбло! – крикнул им Трибуле.

– Так поехали в Фонтенбло! – отозвался Манфред.

– Поехали, – спокойно повторил за ним Рагастен.

– Как шевалье? Вы согласны…