Двор Чудес

Как долго тощая плоть преподобной будет насыщать мерзоть? Я помчалась вперед быстрее ветра. Блики фонарика прыгали и слабели. Туннель постепенно сужался. Акустика пещеры отчетливо разносила урчание своры нечисти, которая расчленяла старуху, создавая жуткое впечатление, что я – часть макабрического пиршества.

Дорога в проходе внезапно раздвоилась и привела в тупик.

– Тупик! – испугалась я, задыхаясь.

– Нет, – возразил Стерлинг. – Сова залетела через Пасть. Она сообщила об этом. Сквозняк! Ты не чувствуешь? Приглядись внимательнее!

Я обвела умирающим электрическим фонариком скалу… и обнаружила лаз на одном уровне с землей. Действительно, порывы холодного воздуха шли оттуда. Отверстие было слишком мало, чтобы войти в него стоя. Значит, придется ползти. От этой перспективы, напомнившей мой кошмар, внутренности живота сжались в тугой узел.

– Сначала идите вы, – обратилась я к Стерлингу.

– А ты? – удивился он.

– Я буду отгонять упырей фонариком и поползу последней.

– Фонарик угасает!

Я схватила ледяное запястье лорда, приблизившись к нему:

– У меня есть еще один козырь, Стерлинг. Нет времени объяснять. Просто поклянись.

– Опять?

– Что оказавшись на поверхности земли, ты позволишь Орфео уйти вместе с Пьеро.

Я посветила фонариком в лицо мальчика, которого Стерлинг держал за руку. Сумасшедшая гонка откинула его черные волосы назад, открыв высокий бледный лоб и огромные глаза на худом лице.

– Орфео отведет тебя в безопасное место, Пьеро.

– То есть в руки Нетленного, чтобы открыть тому секрет электричества! – усмехнулся Стерлинг. – Ловко ты упала на лапки, баронесса! Не забыла о своем продвижении при Дворе!

– Ошибаешься! Людовик никогда не узнает ни о Пьеро, ни о его секрете. Мальчик будет вне досягаемости монарха и вице-королевы Анны. Бо́льшего тебе знать не нужно.

Я поднесла фонарик к зеленым глазам Орфео. Не нужно слов, чтобы он догадался, кого я имела в виду: его хозяина, Главного Конюшего.

По проходу раздался звук острых когтей по камню: упыри покончили с преподобной… но жаждали новую плоть!

– Обещай! – крикнула я Стерлингу. – Ведь ты хотел этого: чтобы у Франции не было преимуществ в войне. В любом случае у тебя нет выбора: Орфео легко переломит тебе шею, невзирая на то, что ты – вампир!

– Alright, then[64]. Обещаю отпустить ребенка.

Я пропустила его к проходу, с замиранием сердца прислушиваясь к топоту приближавшихся упырей.

– Иди! Не отставай от него ни на шаг! – приказала я Орфео. – Скоро я буду с вами.

Никогда еще мои слова не имели такого горького привкуса. Если мой сон – вещий, то шансы на спасение – невелики. Только Орфео незачем это знать. Несмотря на массивное тело, он легко протиснется в узкий коридор, напоминавший дымоход в «Гранд Экюри». Ничто не должно задерживать друга на пути к поверхности земли… на пути к жизни!

Как только он исчез в проходе, я встала на ноги, повернувшись лицом к упырям. Электрический фонарик еле мерцал в моих дрожавших руках: я ничего не видела дальше метра. Но слышала монстров. О да, я слышала их рядом! Угадывала по запаху гнили!

Внезапно фонарик погас. Опьяненная страхом, я отбросила его. Трясущимися пальцами нащупала оникс. Закрыв глаза, сделала последний поворот и открутила камень.

Ослепительный поток света вырвался из моей руки, заполнив пространство.

Сквозь прикрытые веки я видела пульсацию вен в глазах-шарах, разинутые пасти, слышала звериный вопль, грохот когтистых лап, в панике разбегающихся в стороны. Наконец, наступила полная тишина.

Я рванула в проход. Теперь неважно – открыты глаза или закрыты. Вокруг меня непроглядная тьма. Я извивалась ужом, поднимаясь по склону вверх. Упиралась локтями в стены, цеплялась пальцами за выступы, за которые можно было ухватиться, чтобы продвинуться вперед.

Если Стерлинг прав и ветерок на моем потном лбу действительно дул с поверхности земли, может, еще остался шанс выбраться? Может быть, выход не так уж далек?

– Стерлинг? – позвала я.

Мне ответила тишина.

Позади раздалось рычание: упыри возобновили охоту. Воспоминания о кошмаре возвратились. Более удушающие, чем прежде.

Нет! Это невозможно! Я не хочу так умирать!

Ладони соскальзывали со склизкого мха.

Каждый из моих вещих снов был предупреждением!

Ногти ломались о твердые камни.

Я всегда находила выход, и сегодня тоже найду…

– Ах!

Жуткая мозолистая лапа сомкнулась на моей лодыжке, потянув к себе. Я заорала, лягаясь и отбиваясь, но тщетно: еще одни отвратительные лапы потащили меня вниз. В моем кошмаре я хотела отвинтить шатон оникса, только не могла его найти. Теперь я поняла почему – потому что уже использовала его ранее. Застряв в узком проходе, я не могла повернуться, чтобы вынуть кинжал из смертоносного серебра.

На этот раз все действительно кончено.

Сопротивление лишь усугубит агонию.

Тело мое обмякло.

– Мама… – прошептала я, когда чьи-то мокрые губы пробежали по моим икрам, когда холодные, губчатые языки зашлепали по моим коленям.

– Бастьян…