Двор Чудес

Надеюсь, смерть будет такой же быстрой, как у моего брата, заколотого шпагой.

Почему упыри медлят? Не терзают меня когтями, клыками? Всего несколько минут назад они наслаждались костями и плотью Инкарнаты.

Гнусные монстры… решили поиграть со мной?

Словно отвечая, пещерный голос, такой глубокий, будто поднимался из самого ада, произнес:

– Кто ты?

Тот же хриплый голос…

Тот же вопрос…

Тогда, в Тампле мне показалось, что упырь говорил со мной. Значит, не показалось. Сейчас, как и тогда, облизнув мою кожу, нечисть разговаривала… и я понимала ее! Но могли ли упыри, эти безмозглые твари, услышать мои слова?

– Я – Диана де Гастефриш, оруженосец Короля Тьмы! – испуганно ответила я, – Отпустите меня, или вы навлечете на себя гнев монарха!

Моя угроза, похоже, не волновала монстров. Их лапы не выпускали моих ног.

– Гастефриш? – повторил замогильный голос. – Нет, ты не Гастефриш.

Не может быть!

Сердце барабанной дробью забилось в груди.

Откуда существо могло знать, что это фальшивое имя?

– На что похож вкус Гастефриш? – вмешался второй, грубый голос.

– Звучит как человеческое имя, – ответил третий голос, напомнив свист ледяного ветра. – Но эта добыча не имеет вкус человечины. Вы тоже почувствовали это?

От сюрреалистического разговора закружилась голова. Я бредила? Упыри впрыснули в меня яд, и он достиг моего мозга? Я не ощущала когтей, впившихся в мою плоть.

Я вспомнила слова Стерлинга о том, что моя кровь имела сложный вкус, такой же неожиданный, как мои седые волосы…

Монстр в Тампле, проведя языком по моей шее, задал тот же вопрос. Значит, во мне было что-то, что вызывало недоумение у детей Тьмы, будь то упыри или вампиры… Но что?

Глоток Короля? Нет. Чудовища не попробовали моей крови: их отговорил вкус моей кожи… Почему? Я не знала ответа.

Волки в моих лесах в Оверни нападали на овец и избегали пастухов. Дикие звери всегда настороженно относятся ко всему непривычному. Если только голод или страх не заставляет их нападать. Но когда у волка появляется вкус к человеческой плоти, он становится по-настоящему опасным.

– Вы сами сказали, что я не вкусная и даже не съедобна. Так отпустите меня!

Беспокойное шуршание встретило мои слова.

– Может, просто откусим кусочек и посмотрим, съедобна ли? – предложил хриплый голос.

– Рискованно. Может быть ядовита! – ответил свист. – Как бы не отравиться, просто прикоснувшись к ней… Фу!

Лапы тут же выпустили меня.

Воспользовавшись неожиданным везением, я поползла вперед что есть силы, сдирая кожу. Боясь остановиться и перевести дух, я вслепую двигалась навстречу ветру, который хлестал меня по лицу.

Вслепую?

Почему я не могла разглядеть неровные контуры туннеля после продолжительного времени в кромешной тьме? Узкий проход окружало полупрозрачное сияние, интенсивность которого возрастала по мере моего приближения к ней!

Там выход! Передо мной. Совсем близко.

Поверхность, открытый воздух и…

…рассвет!

26. Город Света

СО СЛЕЗАМИ НА ГЛАЗАХ Я ПРОПОЛЗЛА последние несколько метров, которые отделяли меня от рассвета.

Ближе к выходу туннель расширялся, позволив мне наконец встать во весь рост. Краски утра, преломившись в слезах, распались на разноцветную радугу.

– Утро!.. – радостно прошептала я, наслаждаясь звуками этого волшебного слова. – Чудесное…

– И мучительно обжигающее, – раздался рядом изможденный голос.

Три силуэта, прижавшись к скале, сгрудились в тени, отбрасываемой утренней зарей. Я различила мускулистую спину Орфея, вытянутый силуэт Стерлинга и тщедушную фигурку Пьеро. Их прикрывал занавес из виноградных лоз.

– Радостно видеть, как дневной свет приводит тебя в восторг, баронесса, – произнес лорд. Его серьга поблескивала в полумраке. – Меня же он поджаривает, обжигает глаза и кожу. Мне необходимо где-нибудь укрыться.

– Ты можешь вернуться в пещеру. Путь свободен от упырей… по крайней мере, пока.

Я не собиралась рассказывать ему то, что пришлось пережить в туннеле. Ни лорду, ни кому-либо еще. К тому же при дневном свете разговор с упырями вдруг показался призрачным, нереальным. Словно дурной сон.

– Речи… быть не может… чтобы вновь… вернуться в глубины, – устало возразил Стерлинг.

Его голос слабел. Каждое последующее слово давалось с большим трудом. Днем ему нужно восстановить силы. В гробу или склепе. Так поступали все вампиры.

– Я лучше… несколько мгновений… схоронюсь в саду.

Выйдя из туннеля, я огляделась. Моему взору открылся пейзаж, который лианы винограда наполовину закрывали. Мы находились в огромной оранжерее, заросшей дремавшей растительностью. Нас окружали деревья без листвы, увитые плющом, ящики с засохшими цветами, апельсиновые деревья под парником, мешки с сухими луковицами. Хотя высокая стеклянная крыша защищала этот участок от снега, мертвый сезон, как заклинание, усыпил растения.