Двор холода и звездного света (ЛП)

Рессина положила руки на свои узкие бедра и осмотрела помещение.

Из вежливости или из-за отсутствия интереса, она не слишком долго рассматривала мои картины.

— Семья Полины не заявляла о продаже, но я не думаю, что она, хотела бы, чтобы это место пылилось.

Я прикусила губу, неловко кивнув.

— Простите… за то, что не пришла в вашу студию прошлой ночью.

Рессина пожала плечами.

— Опять же, не нужно извиняться.

Так редко кто-то за пределами внутреннего круга говорил со мной с такой непринужденностью. Даже ткачиха стала более официально разговаривать после того, как я предложила купить ее гобелен.

— Я просто рада, что кто-то использует это место. Что вы его используете, — добавила Рессина.

— Я думаю, Полине вы бы понравились.

Я молчала. И опомнившись начала собирать свои вещи.

— Я уже ухожу. — Я подошла к стене, чтобы поставить еще свежую картину. Портрет, над которым я думала некоторое время и отправила его в карман между мирами, вместе со всеми остальными работами.

Я наклонилась, чтобы собрать остальные материалы.

— Вы можете оставить их.

Я замерла.

— Это не моя студия.

Рессина прислонилась к стене.

— Возможно, вы могли бы поговорить об этом с семьей Полины. Они не будут против продажи.

Я выпрямилась, забрав с собой сумку.

— Возможно, — я подстраховалась, отправив остальные предметы и картины в это карманное царство, не заботясь о том, врезались ли они друг в друга, когда я направлялась к двери.

— Они живут на ферме в Дунмере, на берегу моря. На случай, если вас это заинтересует.

Вряд ли.

— Благодарю.

Я практически чувствовала ее улыбку, когда подошла к входной двери.

— Счастливого Солнцестояния.

— И вам тоже, — бросила я через плечо, прежде чем выйти на улицу.

И врезаться прямо в твердую, теплую грудь моего мэйта.

Я отскочила от Риса, ругаясь, хмурясь от его смеха, когда он сжал мои руки, чтобы удержать.

— Куда-то собралась?

Я насупилась, но взяла его под руку и направилась на оживленную улицу.

— Что ты здесь делаешь?

— Почему ты выбежала из заброшенной галереи, словно что-то украла?

— Я не выбегала, — ответила я, сжав его руку, заработав еще один глубокий, хриплый смешок.

— Значит, ты шла подозрительно быстро.

Я молчала, пока мы не достигли проспекта, который спускался вниз к реке. Тонкие льдины проплывали по бирюзовым водам. Под ними вода текла не так быстро, как в теплые месяцы. Словно Сидра впала в сумеречный зимний сон.

— Там я рисовала, — сказала я, наконец, когда мы остановились на дорожке у реки. Влажный, холодный ветер пролетел мимо, растрепав мои волосы и Рис спрятал выбившуюся прядь за ухо.

— Я вернулась туда сегодня и была поймана художницей, Рессиной. Но та студия принадлежала фейри, которая не пережила нападение этой весной. Рессина убирается от своего имени. От имени Полины, на случай, если семья захочет продать помещение.

— Мы можем купить его, если ты хочешь рисовать в уединении, — предложил он, тонкий солнечный свет, заблестел на его волосах. Никаких признаков крыльев.

— Нет, нет, дело не только в уединении… само место прекрасно. Я чувствую это. — Я покачала головой. — Я не знаю. Картины помогают. В смысле, помогают мне. — Я выдохнула и всмотрелась в его лицо, которое было мне дороже больше всего на свете, слова ткачихи эхом прозвучали в голове.

Она потеряла своего мужа. А я нет. И все же она ткала и творила. Я прикоснулась к щеке Риса, и он склонился ближе к моей руке, когда я тихо спросила:

— Как думаешь, это глупо, размышлять о том, что живопись может помочь и другим? Не мои картины, я имею в виду. Что если обучать живописи людей, которые борются с сами собой так же, как и я.

Его взгляд стал мягче.

— Я не думаю, что это глупо.

Я провела пальцем по его скуле, наслаждаясь каждым сантиметром контакта.

— От этого я чувствую себя лучше, может и другие тоже смогут это почувствовать.

Он молчал, даруя мне то общение, которое ничего не требовало, ничего не просило в замен, пока я гладила его лицо. Мы обрели связи меньше года назад. Если бы все пошло не так во время последней битвы, сколько бы горя навалилось на меня? Я знала… знала то, что являлось для меня глубочайшим ударом.

Я наконец убрала руку от его лица.

— Как думаешь, кто-нибудь придет? Если бы было доступно пространство для обучения?

Рис наблюдал за мной, всматриваясь в мои глаза, а затем поцеловал в висок, его губы были теплыми против мое охлажденного лица.

— Полагаю, тебе нужно проверить.

***

Фейра

Рис проводил меня до двери, ведущей к квартире Амрен, прежде чем уйти на еще одну встречу с Кассианом и их Иллирийскими командирами в военном лагере Дэвлона.

В нос ударил ужасный запах.

— Здесь пахнет… интересно.

Амрен, сидевшая на длинном рабочем столе в центре комнаты, ухмыльнулась мне и указала присесть на кровать с балдахином.

Помятые простыни и разбросанные подушки подтверждали причины посторонних запахов.

— Ты могла бы открыть окно, — сказала я, махнув на стену на другом конце квартиры.

— Холодно, — это все, что она сказала, возвращаясь к…

— Пазлы?

Амрен установила крошечный кусочек к картине над, которой она работала.

— Должна же я делать что-то во время Солнцестояния?