Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти

К моменту окончания съезда остальные партийные руководители тоже разъехались отдыхать. «Молотов, Каганович, Чубарь и Микоян уехали сегодня, – сообщал Жданов. – Куйбышев, Андреев и я остались». Жданов, который тогда еще не входил даже в политбюро и был новым человеком в секретариате ЦК, оказался во главе огромной страны. Он подписывал очень важные документы. Это было еще одним доказательством того, что политбюро быстро теряло свое значение. Главным источником власти становилась близость к вождю. Советская Россия наслаждалась последними месяцами олигархии и стремительно приближалась к диктатуре.

Жданов, одна из наиболее физически слабых рабочих лошадок Сталина, быстро выдохся: «Прошу разрешить мне один месяц отдыха в Сочи. Я очень устал». Конечно, всю усталость как рукой снимало, когда речь заходила о любимой истории: «Во время отдыха хотелось бы прочитать учебники истории… Я уже просмотрел учебник для второго уровня. Впечатление осталось не очень хорошее. Большой привет, дорогой товарищ Сталин!»

Каким было настроение Сталина в час затишья перед бурей? Наверняка его раздражали промахи НКВД и нытье партийных начальников. 11 сентября Сталин пожаловался Жданову и Куйбышеву на советскую тайную полицию, которая, по его мнению, неправильно применяет методы убеждения к арестованным. «Выявите все ошибки дедуктивных методов работников ГПУ, – требовал вождь. – Освободите невиновных людей, если они на самом деле невиновны. Очистите ОГПУ от сотрудников с „особыми“ дедуктивными методами и накажите всех виновных, независимо от занимаемой должности».

Прошло несколько дней. Одни матрос бежал в Польшу. Сталин тут же приказал Жданову и Ягоде наказать родных и близких предателя. «Немедленно сообщите мне, что: 1) члены семьи этого матроса арестованы; 2) если нет, то кто из сотрудников органов виноват в ошибке и был ли виновный наказан за предательство Родины?»

Росло напряжение и в отношениях с Кировым.

* * *

1 сентября Сталин отправил членов политбюро по регионам. Им предстояло на местах проверить, как обстоят дела с урожаем. Кирову достался Казахстан. Во время поездки в Среднюю Азию с ним произошел странный инцидент. Он мог быть и случайностью, и попыткой покушения, замаскированного под несчастный случай. История очень темная, но после возвращения в Ленинград к охране добавили четырех чекистов. Теперь Кирова охраняли девять человек, которые работали в разных местах посменно. Таким образом, он стал одним из наиболее охраняемых вождей в Советском Союзе, и Кирову это не нравилось. Он догадывался, что охрана усилена в первую очередь для того, чтобы разлучить его с ленинградскими чекистами, которым Киров доверял.

После поездки по регионам Серго Орджоникидзе и Клим Ворошилов тоже отправились отдыхать. Они приехали в Сочи к Сталину. Андрей Жданов в это время инспектировал Сталинград. С берегов Волги он написал еще одно громадное послание на тринадцати страницах. «Кое-кого из местных рабочих следует отдать под суд», – бравируя жесткостью, сообщал Жданов.

31 октября Сталин вернулся в Москву. Сразу после возвращения он снова захотел увидеться с Кировым. Руководитель колыбели революции выступал против предложения вождя об отмене карточек на хлеб, благодаря которым ему и удавалось кормить огромный город. Кирова в этом вопросе поддержал Куйбышев.

3 ноября Мария Сванидзе записала в дневник, что Сталин приехал к ним домой с Кагановичем и ужасно располневшим Ждановым. Вождь позвонил недовольному Кирову и пригласил его в Москву «защищать интересы Ленинграда». Затем передал трубку Кагановичу. Железный Лазарь и уговорил Кирова приехать в столицу. Мария считала, что Сталин ничего не хотел обсуждать с Кировым. На самом деле, думала она, он хотел сходить с ним в парную и, как всегда, «подурачиться».

Через несколько дней Киров отправился со Сталиным и Василием в Зубалово. Светлана устроила для них кукольное представление. После спектакля взрослые перешли в бильярдную. Хрущев был свидетелем обмена резкими словами между Сталиным и Кировым. Хрущева шокировало то, как неуважительно вел себя вождь по отношению к другому члену партии. От Сванидзе не укрылось, что Сталин пребывал в тот вечер в плохом настроении. Киров вернулся в Ленинград с плохими предчувствиями. Он очень хотел обсудить неприятности с Орджоникидзе.

7 ноября состоялось новое проявление оттепели. На дипломатическом приеме в Андреевском зале, который проводили Сталин, Калинин и Ворошилов, вместо привычного военного оркестра, ко всеобщему изумлению, играл джазовый ансамбль Антонина Циглера. Дикий свинг казался совсем не к месту на дипломатическом приеме. Никто не мог понять, что делать: танцевать или стоять и слушать. Колебания рассеял Климент Ефремович Ворошилов, который брал танцевальные уроки в джазовом кабаре. Бывший кавалерист начал очень серьезно плясать фокстрот со своей женой, Екатериной Давидовной.