Двор Красного монарха: История восхождения Сталина к власти

– Скажите Сталину, что это Зина Орджоникидзе. Скажите ему, чтобы он немедленно подошел к телефону. Я буду ждать на линии.

– Что за спешка? – недовольно осведомился Сталин, которого оторвали от прогулки по саду.

Зина велела ему немедленно ехать в Кремль.

– Серго сделал то же, что и Надя! – сказала она.

Услышав о самоубийстве Надежды Аллилуевой, Сталин бросил трубку. Для него это было большим оскорблением.

Судьба распорядилась так, что Константин Орджоникидзе, один из братьев Серго, именно в это время приехал к нему в гости. У здания он встретил шофера брата. Тот велел ему поторопиться. У входной двери стоял один из помощников Орджоникидзе.

– Нашего Серго больше нет, – сообщил он.

Через полчаса с дач приехали Сталин, Молотов и Жданов. Последний непонятно зачем надел на лоб черный платок. Каганович, Ворошилов и Ежов уже находились в квартире Орджоникидзе. Микоян, услышав новость о смерти друга, воскликнул: «Не верю!» и выскочил на улицу без верхней одежды.

Кремлевская семья вновь оплакивала потерю своего члена. Самоубийство Серго вызвало у Сталина и его соратников не только горе, но и гнев.

Зинаида сидела на краю кровати рядом с телом мужа. Вожди вошли в комнату, печально посмотрели на труп и сели на стулья. Ворошилов, всегда очень добрый к друзьям, принялся успокаивать Зину.

– Зачем утешать меня! – Она оттолкнула красного маршала. – Вы не смогли спасти его для партии!

Иосиф Виссарионович поймал взгляд Зины и жестом попросил ее выйти в кабинет. Они стояли и молча смотрели друг на друга. Сталин казался сломленным и жалким. Его снова предали.

– Что мы скажем людям? – наконец спросила вдова.

– Конечно, о смерти Серго следует сообщить в прессе. – Сталин кивнул. – Скажем, что он скончался от сердечного приступа.

– Этому никто не поверит! – резко возразила Зина. – Серго любил правду. Нужно напечатать все как есть.

– Почему не поверят? – Вождь плечами пожал. – Все знали, что у него слабое сердце. Поверят…

Дверь в комнату, где произошла смерть, была закрыта. Константин Орджоникидзе заглянул в щелку и увидел Кагановича и Ежова. Они что-то обсуждали, сидя у трупа своего общего друга. Неожиданно в столовой квартиры Орджоникидзе появился Лаврентий Берия. Он тоже приехал в Москву на пленум. Зинаида бросилась на бывшего чекиста и попыталась влепить пощечину.

– Крыса! – зло крикнула она.

Берия тут же исчез.

Громоздкое тело Серго вынесли из спальни и положили на стол. Приехал брат Молотова, фотограф, он взял с собой фотоаппарат. Сталин и вожди встали около трупа.

19 февраля газеты объявили о смерти Серго Орджоникидзе, которая наступила якобы в результате сердечного приступа. Фальшивое сообщение подписали несколько видных профессоров. «В 17.30, во время послеобеденного отдыха, Серго Орджоникидзе неожиданно почувствовал себя плохо, через несколько минут он умер от паралича сердца».

Пленум отложили до похорон Серго. Последнее препятствие, стоявшее перед Сталиным, было устранено. Смерть «безупречного большевика» потрясла Марию Сванидзе. Она подробно описала прощание с ним в Колонном зале, как он лежал «среди цветов, музыки, слез и почетных караулов». Мимо открытого гроба нескончаемой вереницей медленно шли тысячи людей. К Серго в Советском Союзе относились как к священному герою. Горе большинства людей было искренним. Николай Бухарин написал такие трогательные строки: «Он сверкал, как молния, среди пенистых волн». И одновременно с ними прислал очередное патетическое письмо Сталину. «Я хотел написать Климу и Микояну, – сообщал он, – но боюсь, что они обидят меня. Я понимаю, что клевета уже сделала свое дело. Я это уже не я. Не могу даже поплакать у гроба с телом старого товарища… Коба, я не могу жить в такой атмосфере. Поверь мне, я очень сильно тебя люблю и желаю тебе скорейших и решительных побед…»

Самоубийство Орджоникидзе хранилось в большой тайне. Сталин и другие члены политбюро, такие как Ворошилов, были разочарованы. Они считали, что Серго совершил недостойный поступок. На пленуме Сталин раскритиковал этого большевистского дворянина за то, что он вел себя как князь.

Сталин был главным в процессии, которая несла урну с прахом Серго Орджоникидзе. Ее поставили в нишу в кремлевской стене рядом с урной с прахом Кирова. Вождь уловил своей сверхчувственной антенной, что примеру Серго могут последовать и другие члены партии, которые сомневались в правильности ее политики. Во время похорон он напомнил Микояну о том, как тому удалось выжить во время разгрома Бакинской коммуны и избежать печальной участи стать двадцать седьмым бакинским комиссаром. «Ты был единственным, кто сумел спастись в этой темной и непонятной истории, – многозначительно проговорил он. – Анастас, не заставляй нас пытаться ее прояснить». Микоян решил не раскачивать лодку. Он не мог пропустить это недвусмысленное предупреждение мимо ушей. В стране сгущались сумерки.