Двор Крыльев и Гибели

У перегринов есть дальние родственные связи с Серафимами Дрейкона, и они составляют небольшой воздушный легион Тэсана, сказал мне Рис, говоря о скоплении мускулистых мужчин и женщин в золотой броне. Мужчина слева от него — его капитан и возлюбленный. Действительно, этот красивый мужчина стоял ближе других к своему Высшему Лорду, держа одну руку на эфесе меча. Связь мейтов еще не установилась, продолжил Рис, но я думаю, что Тэсан не осмеливался признаться в этом, пока правила Амаранта. Ей нравилось вырывать их перья — одно за другим. Однажды она сделала из них платье.

Я постаралась не вздрогнуть, когда мы шагнули на отполированный мраморный пол, камень, нагретый солнцем, которое выглядывало из-за открытых арок. Остальные посмотрели на нас, некоторые зашептались при виде крыльев Риса, но мое внимание привлекла истинная жемчужина комнаты: крошечный пруд.

Пространство между стульями, расставленными кругом, занимал не стол, а неглубокий круглый пруд, выдолбленный прямо в полу. Его темная вода была заполнена розовыми и золотистыми кувшинками, чьи листья были широкими и плоскими, будто мужские руки, а под ними лениво плавали рыбки цветов тыквы и слоновой кости.

Это, призналась я Рису, я, возможно, хотела бы иметь.

Через связь я услышала ироничный насмешливый ответ. Сделаю себе заметку, что могу подарить его тебе на день рождения.

Еще больше глициний обвивали колонны, окружающие комнату, а на столах, расположенных у некоторых стен, шелковым покрытием лежали пучки пионов винного цвета. Между вазами стояли тарелки и корзинки с едой — небольшие пирожные, копченое мясо и фрукты, а также оловянные кувшины, манящие свежестью напитков.

Тут были трое Высших Лордов.

Мы не единственные принарядились.

Мы с Рисом остановились на полпути к ним.

Я знала их всех — помнила по тем месяцам в Подгорье. Рис рассказал мне их истории в ходе наших тренировок. Интересно, почувствовали ли они свои силы внутри меня, когда посмотрели на нас.

Тэсан вышел вперед, его расшитые изящные ботинки бесшумно передвигались по полу. Его туника облегала его узкую грудную клетку, но свободные штаны — похожие на те, которые любит Амрен — развевались, пока он подходил к нам. Его загорелая кожа и темные волосы были поцелованы золотом, будто их постоянно золотил рассвет, но его глаза богатого коричневого цвета только что вспаханной земли были самой его очаровательной особенностью. Он остановился в нескольких футах от нас, рассматривая Риса и меня, а затем наших спутников. И крылья, которые Рис сложил за своей спиной.

— Добро пожаловать, — сказал Тэсан, его голос был таким же глубоким и богатым на оттенки, как и его глаза.

Его возлюбленный следил за каждым нашим вдохом, находясь на несколько футов позади, и, без сомнения, наши собственные друзья делали то же самое.

— Или, — размышлял Тэсан, — учитывая, что это ты назначил эту встречу, то, возможно, ты сам должен приветствовать нас?

Слабая улыбка появилась на идеальном лице Риса, между прядями его волос вились тени. Он немного меньше сдерживал свои силы. Все они так сделали.

— Я, возможно, и назначил эту встречу, Тэсан, но ты единственный был настолько любезен, что предложил провести ее в своем прекрасном дворце.

Тэсан кивнул в знак благодарности, возможно считая невежливым спрашивать о только что обнаруженных крыльях Риса, и повернулся ко мне.

Мы смотрели друг на друга, пока мои друзья поклонились ему, стоя позади меня. Как жена Высшего Лорда, я должна была сделать то же самое.

Но я просто стояла. И смотрела.

Рис не вмешивался — не на это первое испытание.

Рассвет — дар исцеления. Это был дар, который позволил мне спасти жизнь Рисанда. Когда я пошла к Сюриэлю, и в тот же день узнала правду, которая затем изменила все.

Я сдержанно улыбнулась Тэсану.

— Твой дом очарователен.

Но внимание Тэсана привлекла татуировка. Я знала, что он понял это тогда, когда заметил, что татуировка покрывает не ту руку. А потом и корону на моей голове. Его брови взлетели вверх.

Рис лишь пожал плечами.

Теперь к нам подошли два других Высших Лорда.

— Каллиас, — сказал Рису беловолосому мужчине, чья кожа была такой бледной, что казалась замороженной.