Двор мёда и пепла

С каждым днем, когда мы разбивали лагерь, к нам присоединялось все больше и больше Бродяг, пока наша «семья» не увеличилась почти до сотни. Так много фейри… и все мужчины. Конечно, женщины-фейри очень редко становились изгоями: рождаемость у фейри слишком низкая, чтобы наши лидеры такое допустили. Но на Унимаке я жила среди представителей обоих полов, поэтому меня несколько тревожило, что я — одна из двух женщин в отряде, даром что подобное соотношение было вполне объяснимо.

Мы с Цинт выделялись среди общей массы, особенно она, благодаря своей пышности и искристому характеру. Каждый вечер кто-нибудь из охотников приносил в лагерь убитую дичь, и меньше чем через час Цинт подавала что-то вроде рагу, а в придачу — испеченный на костре хлеб.

— Уж не знаю, как ты это делаешь, — пробормотала я, набивая рот хлебом, который обмакивала в густое рагу из оленьего мяса, щедро сдобренное специями, — они приятно согревали рот и прогоняли озноб.

Гиацинта отмахнулась от комплимента.

— На самом деле получилось не очень хорошо. Маловато продуктов, маловато специй. Хотела бы я приготовить лучше!

Послышался хор протестов, особенно громко возражали дикие фейри.

Хорошая еда серьезно их изменила, они начали общаться с остальными членами отряда. Черт возьми, некоторые даже постригли волосы и бороды, отчего стали выглядеть… ну, как нормальные фейри, а не как потерявшиеся во времени.

Тренировки продолжались, после нападения на наш отряд мужчины стали заниматься с большим рвением.

Я каждый день бегала впереди своей группы, заставляя ее переходить с одного уровня подготовки на другой, хотели того фейри или нет. Сперва в группе было тридцать три стажера, потом к нам присоединилось несколько новичков, итого я тренировала уже более пятидесяти учеников.

В конце дня, устав от бега, мы упражнялись в основах фехтования. Парирование, выпад, блок, рубящий удар. Снова и снова, пока Цинт не начинала звать нас к огромному медному котлу, в котором кипело горючее для следующего дня тренировок.

С миской горячего рагу в руке я направилась к Рубезалю и села рядом. Покуривая свою трубку, тот взглянул на меня и сказал:

— Девушка, вижу, ты хочешь со мной поговорить. Пожалуйста, располагайся поудобнее.

Он махнул рукой, и я разинула рот, когда поляна и лес исчезли и мы очутились в его кабинете.

— Иллюзия?

Я села на скамью напротив гиганта. Кабинет казался вполне реальным, но, с другой стороны, мне и Андерхилл целых восемь лет казался вполне реальным.

— И да, и нет. — Он улыбнулся. — Но здесь мы можем поговорить с глазу на глаз. Никто нас не услышит.

Хорошо, потому что Руби был прав: я хотела кое-что ему сказать. Кое о чем попросить.

Он повертел рукой, и на его ладони появилась маленькая чайная чашка.

— Вот, выпей чаю, пока ждешь, когда остынет твое рагу. Скажи, понравилось ли. Это мой новый напиток.

Я взяла чашку и сделала глоток.

— Черничный, да? И еще в нем есть что-то земляное… Скажем, трюфель?

Руби ухмыльнулся, и я улыбнулась в ответ. Ничего серьезного — просто разговор о чае, но мне нравилось так болтать. Я сделала еще глоток.

— Лан не приходил ко мне за информацией, и… я даже не знаю, ошивается он здесь по-прежнему или нет. Это меня беспокоит.

Что, если он был ранен в драке и никто этого не заметил? Я высматривала его в лагере каждый день, но ни разу не увидела. Ни разу.

— Он здесь, — сказал Руби и усмехнулся, когда я вскинула голову. — Он всегда держится недалеко от тебя и всегда за тобой наблюдает. Ты уверена, Каллик… — он сделал паузу, — что Фаолан здесь по той причине, о которой сказал? Возможно, он остается по более… личным причинам?

Мне не в первый раз задавали такой вопрос.

Я уставилась в миску с тушеным мясом, которую захватила с собой.

Цинт сделала то же предположение, что и Руби, но… Нет. Просто нет. Я разозлила Лана так же сильно, как он разозлил меня. Когда я только что вернулась на Унимак, было несколько моментов, когда между нами могло бы что-то произойти, будь мы другими.

Нет, кого я обманываю? Он — Неблагой. Мы оба знали, что у нас никогда не выйдет ничего путного.

Я сменила тему:

— Тысячелистник не успокоится. Я его знаю. Я тренировалась с ним восемь лет и… Он не из тех, кто тихо уйдет в ночь. Кое-кто из его команды, знакомый мне по тренировкам, меня предупредил. Кое-кто, кому я верю.

Я бы не бросила Папоротник на съедение волкам. Даже не будь я до конца уверена в ее честности, я сблизилась с ней на тренировках больше, чем с другими.

Руби медленно затянулся трубкой, задержал дым во рту, затем выдохнул ровной струйкой.

— Что ты предлагаешь?

Вот тут-то и начались сложности.

— Я все думала, как с ним поступить. Тысячелистник хорошо со мной знаком и знает, что я приду за ним, обязательно сама.

Я помолчала.

— Если я возьму с собой небольшой отряд, мы сможем застать его врасплох. Часовые сказали, что заметили движение во время ночных обходов. Думаю, это Тысячелистник — ждет, когда я брошусь за ним в погоню.

Руби ничего не ответил, и я продолжала: