Двор мёда и пепла

Мне нечего было вспомнить о нем, кроме боли от того, что я ему не принадлежу, что я недостаточно хороша для него. Я горевала о том, чего никогда не имела. О любви, которую не знала — отец не держал меня за руку, когда я училась ходить, не наставлял, как лучше соединиться с магией, не шептал, что в темноте нет монстров, которых он не может убить. У нас не было ничего того, что отцы обычно дают своим дочерям.

Мои плечи затряслись от рыданий. У меня перехватывало горло из-за печали о том, чего не было и теперь никогда уже не будет; все эти чувства и мысли крутились водоворотом, и я плакала, пока не уснула.

— Ты все еще можешь их спасти.

Голос отца заставил меня вскинуть голову; я потрясенно уставилась на короля.

— Все еще спасти кого?

— Наш народ. Он заблудился в глуши, Каллик. — Отец улыбнулся. — Твое тлинкитское имя выбрала для тебя женщина, которая носила тебя девять месяцев, любила тебя пять лет и любит до сих пор.

— Ты имеешь в виду мою мать, — сухо заметила я.

Его улыбка не исчезла, а, наоборот, стала шире.

— Ты знаешь, что значит твое имя?

— Молния, — ответила я. — «Каллик» означает «молния» или «удар молнии».

Эти слова всколыхнули во мне воспоминания, но я не могла понять — почему.

Тело отца замерцало, и из сумрака камеры вышла моя мать, одетая в толстую меховую одежду, с волосами, заплетенными в одну косу, переброшенную через плечо.

— Когда лес сухой и мертвый, его может сжечь один удар молнии. Молния порождает пожар, который очищает лес и дает возможность вырасти новой поросли. Здоровой поросли. — Она протянула руку, и я ее взяла, больше не чувствуя кандалов на запястьях. — Ты искра, Каллик. Твой отец это знал. Как и твоя мать.

Я нахмурилась, почувствовав себя очень неуютно из-за последних слов.

— Ты моя мать.

Она вздохнула и посмотрела на короля фейри.

— Она скоро поймет.

* * *

Вздрогнув, я проснулась. Мои запястья горели и были скользкими от крови.

Дверь распахнулась, в камеру проскользнули два охранника. Тем, кто оказался слева, был Брес. Его глаза были… печальными. Он отцепил мои кандалы от стены, но не снял их с запястий.

— Пора.

Мне не выкарабкаться. Не избежать смерти. Вот о чем говорил сон? О том, что я скоро воссоединюсь с родителями?

Меня направили вверх по узкой лестнице, и я стала подниматься с сильно колотящимся сердцем, со связанными за спиной руками. Не раз я спотыкалась о пышное платье, но едва замечала это.

Вдалеке раздался гул тысячи голосов. Значит, будет публичная казнь.

Нельзя сказать, что я удивилась.

— Как?

Я знала, что Брес поймет короткий вопрос.

— Королева попросила, чтобы тебя… утопили.

У меня подогнулись колени, я оказалась на земле. Я могла стойко встретить смерть — обезглавливание, даже повешение. Но утопление? Адэр знала мой самый большой страх лучше, чем кто-либо другой, ведь это она его породила.

— Вставай! — рявкнул Брес.

Я начала отбиваться, впервые с тех пор, как меня схватили.

— Брес, не надо!

Я боднула охранника справа так сильно, что тот отлетел в сторону. Но чертовы юбки делали мои удары не такими разящими, и в считаные секунды меня пригвоздили к земле и надели на лодыжки новую пару кандалов.

Меня притащили в маленькую комнату, где ожидали две женщины. Без всяких церемоний с меня сорвали золотое платье, вместо него надели через голову платье из мешковины без боковых швов длиной до колен и подпоясали на талии. Я попыталась вытянуть из земли энергию, но моя магия индиго, вспыхнув, затрещала, а потом ее высосали железные кандалы.

К тому времени, как мы вышли на открытый двор замка, я дрожала и потела от боли и отчаяния. Я продолжала попытки притянуть магию, а она продолжала растворяться в железных оковах — чего и следовало ожидать.

На помосте было установлено что-то вроде виселицы с большим стеклянным бассейном под ней. Деревянная лестница, по которой мы поднимались, была недавно выкрашена, от помоста шел резкий запах свежеструганных досок.

Адэр ждала на помосте, дядя Джозеф утешающе обнимал ее за талию. Не было никаких шансов попытаться выкарабкаться, затеяв с ними разговор.

Брес подтащил меня к краю бассейна.

В воде плавал ныряльщик. Он взял конец цепи, прикрепленной к моим кандалам, и нырнул на дно бассейна, где просунул конец цепи в кольцо. Клянусь всем, что свято… меня собирались приковать ко дну, чтобы все увидели, как я тону.

Дрожь поднялась от колен и растеклась по всему телу так, что загремели цепи. Боль в запястьях и лодыжках была уже не такой резкой: нервные окончания почти омертвели от постоянного контакта с железом.

— За разрушение Андерхилла и подготовку убийства нашего любимого короля Александра ты приговорена к смертной казни через утопление, Каллик без Дома.

Я даже не поняла, кто это проговорил, я не сводила глаз с цепи: туго натянутая, она тащила меня вниз.

Когда мои ноги коснулись края воды, я ахнула и оглянулась на Бреса. На его плече сидел красный клест. Я отбросила надежду, что это аватар Рубезаля.