Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 2

В ноябре 1851 г. во второй запасной половине были похищены 12 шелковых штор с окон. Как только пропажа была обнаружена, немедленно последовал рапорт «майора от ворот» инженер-полковника Кубе на имя министра императорского двора князя Волконского. Расследование заняло всего два дня, быстро установили круг подозреваемых, а после ряда допросов были выявлены все участники кражи. Выяснилось, что дворцовый работник Бубнов сорвал шторы с окон, вынес их из дворца и продал неизвестным лицам по 2–3 рубля за каждую. Прибыль он поделил с лакеем Абросимовым, сорвавшим две шторы. Дело было доложено императору, который собственноручно написал на докладе: «Судить всех военным судом».

Как следует из формулярных списков, Дмитрий Бубнов, сын мелкого таможенного чиновника, являлся работником высочайшего двора, православным, холостым, с жалованьем в 116 рублей в год. Его служба при дворе началась в 1841 г. с должности фельдшерского ученика. В 1843 г. его произвели в фельдшеры, а в 1845 г. – в истопники. Следует уточнить, что в придворнослужительской иерархии превращение фельдшера в истопники являлось безусловным повышением, поскольку истопник был вхож во внутренние помещения дворца и находился ближе к императору, чем фельдшер. Однако в 1849 г. его карьера дала трещину: он был разжалован за пьянство из истопников в простые работники.

Надо заметить, что за всеми придворнослужителями, подвергшимися дисциплинарным наказаниям, следил полицмейстер. Они категорически не допускались на дежурство в комнаты императорской семьи. При расследовании полицмейстер донес по команде, что Бубнов вел себя хорошо и поэтому был переведен из штрафного в общее отделение холостых придворнослужителей.

Примечательно, что пострадали не только воры, но и лица, связанные с ними. Николай I лично приказал посадить под арест гоффурьера Петрова, отвечавшего за обслуживающий персонал дворца, и камердинеров Панкова и Иванова, в дежурство которых была совершена кража. Они просидели на гауптвахте две недели, пока не были освобождены личным распоряжением царя⁶⁰⁷.

Бубнов и Абросимов распоряжением императора были преданы военному суду, который начал выяснять обстоятельства дела и задавать вопросы, поскольку не был осведомлен о нюансах придворной службы. Прежде всего понадобилось очертить круг обязанностей виновных. Как следует из ответа придворного ведомства, обязанности лакеев, истопников и работников заключались в соблюдении чистоты комнат, в дежурстве на определенных местах с ответственностью за сохранность залов и «продовольствовании особ и лиц». При этом, как следует из документов, служба их была достаточно тяжела, поскольку придворнослужительские вакансии часто были не заполнены, дежурных некому было сменить, и они находились на постах «весьма

продолжительное время». Также суд установил, что шторы провисели на окнах не менее пяти лет, поэтому были уже выгоревшие и ветхие. Хотя изначально украденные шторы обошлись казне в 398 рублей, их можно было продать только за 2–3 рубля серебром за штуку.

Тем не менее воров ожидало суровое наказание, и прецеденты уже имели место. Так, по высочайшему повелению в декабре 1844 г. придворный лакей Алексей Тормахин был предан военному суду и приговорен к телесному наказанию. 30 декабря 1844 г. в 5 часов утра в манеже Инженерного замка были собраны камер-лакеи, лакеи и нижние служители всех придворных ведомств для присутствия при исполнении приговора над лакеем Алексеем Тормахиным. Кроме того, в 1850 г. истопник придворного ведомства Николай Великанов за кражу был наказан шпицрутенами (три раза через 100 человек), а потом отдан в арестантские роты.

Но в 1851 г. выяснилось совершенно неожиданное обстоятельство. Из министерских архивов были извлечены два указа Екатерины II, в соответствии с которыми категорически запрещалось подвергать телесным наказаниям «ливрейных служителей при высочайшем дворе». Так, в указе от 12 марта 1765 г. было сказано: «Телесного наказания не чинить, а чинить штраф, смотря по вине содержанием под арестом… на хлебе и воде… или отсылать в военную коллегию для направления на военную службу». Но, как видно из следующего указа от 6 мая 1771 г., первый не соблюдали. Екатерина II с возмущением писала: «Как уведомились мы, к немалому удивлению нашему, что несмотря на сие наше повеление, воля наша не исполняется, и также при дворе нашем возобновилась злая привычка ливрейных служителей бить. Все суровости, от невежества рожденные и выдуманные через сие, накрепко запрещаем под опасением нашего гнева. отнюдь никогда и ничем не бить». Нерадивых служителей она предлагала: «1. Кроткостью, если не поможет. 2. Держанием под арестом. 3. Двухсуточное сажание на хлеб и вод. Потеряв надежду. снять ливрею. и отпустить от двора или отослать в военные команды, смотря по вине его»⁶⁰⁸.