Двор Тьмы

Этот странный персонаж, заявивший о своей ненависти к насилию, не переставал меня удивлять. То и дело повторяя «эпатаж», он напоминал неугомонного подростка, полного энергии, бьющей через край. Конечно, этот бурлящий энтузиазм соответствовал его юношескому телосложению. Титул «виконт» – «низший» в иерархии вампирических кругов, стоял чуть выше человеческого «барона». Но каков настоящий возраст Александра?

– Спасибо, что окружил меня заботой, – поблагодарила я, лицемерно улыбаясь.

– Перестань, прошу тебя. Это вполне естественно после всех испытаний, что на тебя обрушились. Давай обойдемся без лишних церемоний. Король примет тебя в школу Гранд Экюри – Больших Королевских Конюшен, что вполне естественно. Учебный год только начался: ты без труда сможешь влиться. Я отправил ворона, чтобы предупредить о твоем прибытии. Он летит впереди нас.

Ворона? Да, конечно. Я слышала, что эти птицы служат вампирам.

– Просто немного волнуюсь. Что ждет меня там? – ответила я. – До сих пор я ни разу не покидала стен замка моего бедного отца. Меня пугает Двор. И все так быстро происходит. У тебя было время собрать чемоданы в Клермоне, но я не взяла с собой никаких личных вещей…

Я опустила глаза на льняное платье с засохшими пятнами крови.

– Клянусь честью, я виноват, что не дал времени переодеться! Но не волнуйся: Король обеспечит тебя всем необходимым. Его Величество великодушен: он знает, как пожалеть бедную сироту. И как простить искренне раскаявшегося, вроде меня.

На кончике языка повис вопрос о проступке, который совершил Александр. Что могло навлечь гнев суверена? Но я сдержалась. Было бы глупо терять единственный источник информации об осином гнезде, в которое меня собирались бросить.

– Что касается нравов и обычаев Версаля, ты можешь рассчитывать на мою помощь, – любезно предложил вампир. – Я знаю дворец как свои пять пальцев. Ты расцветешь там, словно великолепный полевой цветок, и затмишь городские. Двор обожает все необычное. К тому же твои прекрасные волосы цвета луны! Эпатаж! Всем вскружат голову!

– Бесконечно благодарна тебе, – ответила я, выдавив улыбку. – Мне повезло встретить…

Я споткнулась на этом слове, которое никогда в жизни мне не пришло бы в голову сказать вампиру.

– …такого друга, как ты!

5 «Друг»

И СНОВА Я ПРОСНУЛАСЬ после восхода солнца. Мерное движение кареты из эбенового дерева мягко убаюкивало меня.

Как и вчера, банкетка напротив была пуста. Люк под ногами закрыт. Но теперь я знала, кто скрывался внутри.

Снова возникло искушение потянуть за блестящую ручку на полу, но я сдержалась. Каким бы отвратительно хвастливым и самодовольным ни был мой попутчик, все же в дороге он проявил заботу обо мне.

Разумеется, Александр останется для меня повелителем ночи и заклятым врагом, но, чтобы добиться расположения, я притворюсь его другом.

Вероятно, мой собеседник – не худший из вампиров. Разве не он утверждал, что отличается от остальных? Более современный, более человечный.

Кроме того, мои родные убиты не по его приказу. Де Мортанж лишь сопровождал инквизитора как представитель королевской власти. Это не он, бессмертный, устроил резню в моем доме, а смертные люди. Из плоти и крови. Такие же, как я. Пока эти убийцы делали свое грязное дело, Александр скрывался в люке.

Возможно, если бы ему удалось вовремя появиться в доме, вампир приказал бы прекратить кровопролитие и просто арестовать виновных. Разве не он утверждал, что ненавидит беспричинное насилие и бессмысленные страдания?

Сердце сжалось. Отныне я сирота и таковой останусь до конца жизни. У меня нет ни родителей, ни братьев. Бабушки и дедушки давно покинули нас. Я одна в этом мире. Я больше не знаю, для чего живу и в чем смысл существования.

Погруженная в печальные мысли, я вспомнила о мамином медальоне. Мне захотелось внимательно рассмотреть его при свете дня. Скромное украшение из бронзы размером с грецкий орех без излишеств и украшательств, кроме небольшой застежки.

Сколько себя помнила – медальон всегда висел на груди мамы. Я никогда не интересовалась, что скрывалось внутри. Пришло время узнать.

Я нажала на пружинку, и медальон открылся, как ракушка. Внутри – маленький белый циферблат, защищенный стеклом. То, что я приняла за украшение, на самом деле – карманные часы, которые мама носила как кулон. Стрелки часов остановились на отметке 7:38. Возможно, механизм был поврежден во время схватки, а может, сломался раньше. На оборотной стороне корпуса выгравированы слова: СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ. Но это еще не все: там лежал аккуратно обернутый голубой ленточкой серебристый локон.

Комок подкатил к горлу, на глазах навернулись слезы. Мама, с которой я часто спорила из духа противоречия и от чьих проповедей убегала в чащу леса, хранила у самого сердца прядку моих волос.

Я нередко посмеивалась над ее предостережениями о необдуманных поступках. Но мама, живущая в условиях постоянной опасности, лучше, чем кто-либо другой, знала, о чем говорит.