Дворец для рабов

В отличие от синих стрел Московского метрополитена подмосковные электрички были зелеными. Женщина купила билет в кассе и, снова схватив Тима за руку, потянула к разошедшимся в стороны дверям, успев в последний момент заскочить в вагон. С громким «уф» сомкнулись створки. Электричка издала вздох – «пф-ф» – и качнулась, а потом начала набирать скорость. «Чух-чух» – запели-застучали колеса. Деревянное сиденье, на которое забрался Тим, было покрыто лаком, приятно холодило и скользило.

– Не елозь, – велела женщина и предупредила: – Нам скоро выходить, и, пожалуйста, не потеряйся на вокзале, как в прошлый раз.

То место, где они сошли с электрички, действительно можно было назвать вокзалом, не покривив душой. Особенно нравились Тиму аркообразные входы-выходы из здания и окна на квадратной часовой башне. Вся площадь перед ним была отдана под нужды автотранспорта. Люди толпились у остановок автобусов – где-то больше, где-то меньше.

– Вот всегда так, сволочи, – донесся из очереди, которую миновали Тим и женщина, бодрый старушечий голос. – По полтора часа ни одной «пятрешки», а потом сразу три одна за другой. Они там «козла» забивают, не иначе.

Из очереди ей поддакнули несколько голосов, а мужик в тельняшке предложил составить компанию шоферам и обыграть «козлов» по-быстрому.

Люди, конечно же, возмущались, но делали это как-то необидно, задорно и с юморком.

А по левую руку от вокзала находился рынок, который все настойчиво именовали базаром. Торговали на нем черноволосые усатые мужчины и светловолосые женщины. Зазывали по-всякому, отвешивали комплименты покупателям, смеялись.

– Неужели это мои воспоминания? – не поверил Тим. Слишком уж все казалось идеальным, даже утопическим. Да и не помнил он жизни до катаклизма, сознательный возраст настиг его в бункере.

– Скорее всего, мои, – фыркнул невидимый собеседник. – Потом Союз рухнул, и как-то люди окрысились, но вот в мои детские годы было здорово.

После этих слов все снова померкло.

– Постой! Покажи мне поселок, – попросил Тим.

– Не наглей пока, – рассмеялись в ответ, и он оказался в полном одиночестве посреди неведомого тоннеля.

Вокруг было пусто и черным-черно, но тьма больше не персонифицирована – просто отсутствие света. Одиночество Тим ощущал очень явно и при этом всякий раз внутренне замирал, шагая в темноте. Все казалось, кто-то постоянно смотрит ему в затылок, а повернешься – никого. И снова кто-то смотрел – очень пристально.

Тим развернулся, ткнул пальцем в пустоту и вскрикнул, когда некто невидимый схватил его за запястье.

– Тс-с… Тихо, – велел Немчинов. – Глаза открой.

Тим повиновался. Ганзеец сидел на краю кровати и держал его за руку.

– Очередной кошмар? – поинтересовался он.

Тим кивнул, а потом принялся рассказывать о пустоте и направленном в затылок взгляде.

– Из меня, конечно, толкователь сновидений – так себе, если откровенно – никакой, – выслушав, сказал Немчинов, – могу лишь предположить, что подобным образом твое подсознание реагирует на постоянное наблюдение с моей стороны.

Тим пожал плечами.

«А Кай, вернее, его голос и воспоминания здесь при чем? – подумал он и порадовался, что ничего не сообщил Немчинову о сталкере. – Хотя… именно Кай побудил меня отправиться в Москву. Видимо, подсознание как-то цепляется за имя и выдуманный образ?..»

– Будь проще, и люди к тебе потянутся, – посоветовал Немчинов, когда пауза слишком затянулась. – Что ты уже успел надумать, выпытывать не стану, но судя по физиономии, ничего интересного – одна сплошная мистика. А ты действительно никогда не испытывал страха тоннеля?

– С чего бы?.. – отвлекшись от размышлений, которые действительно уводили куда-то в неведомые дебри, спросил Тим.

– Твой сон, – напомнил ганзеец и почесал мочку уха. – Классический случай, я бы сказал. – И, понизив голос до зловещего шепота, отчего-то воспринимавшегося комично, продолжил: – Вот идешь ты… идешь и вдруг!.. – он сделал эффектную паузу. – На тебя кто-то смотрит, просто-таки прожигает затылок взглядом. А ведь ничьих шагов слышно не было, ты уверен, будто один, однако смотрит и смотрит. Шаг, другой, тоннель вбок заворачивает, а преследователь не отстает. И тут… бац!

Тим невольно вздрогнул.

– Ты оборачиваешься. И что же видишь?.. А ничего. Но пока вглядываешься до рези в глазах, вслушиваешься, пытаешься уловить хоть отголосок чужого вздоха, этот некто уже за твоей спиной. Снова за спиной! И все так же цепко глядит, буквально сверлит затылок, – договорил Немчинов и хрипло расхохотался.

– Не смешно ни разу, – с упреком в голосе заявил парень и все же не удержался от улыбки.

– Зато разрядил обстановку. Видел бы ты себя… – вздохнул ганзеец.

– И никак от этого ощущения не избавиться?