Дворец из камня

Мири все еще не сняла студенческую мантию. Ее пальцы нащупали вышитую на груди эмблему: корону и открытую дверь. Знак королевы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Армия безжалостно врага уничтожает.
Король свою власть над побежденными утверждает.
Принц, чаруя подданных, шутки отпускает.
А королева сидит на диване и красотой блистает.

На следующий день время в Замке Королевы тянулось мучительно долго, солнце медленно ползло по небу, а ученый магистр жужжал что-то у доски, как летняя пчела. Как только занятия кончились, Мири вскочила и выбежала за дверь, сжимая в руке первый вариант хартии, над которым девушки трудились всю ночь до самого рассвета. Но при свете дня ей показалось, что они замахнулись слишком высоко. Прежде всего, делегаты ни за что не согласятся проголосовать за отмену всех титулов.

«Но возможно, они пойдут на уступку в вопросе владения землей…»

Держа курс прямо на горячий желтый закат, Мири была переполнена мыслями, поэтому заметила Тимона, только когда он окликнул ее.

Он поджидал ее на их обычном месте, на углу возле дворца, спрятав руки в карманы.

— Ты уже несколько недель не появляешься на занятиях, — сказала Мири. — Но, полагаю, закончить еще раз первый курс никогда не входило в твои планы.

Он согласно кивнул.

— Ты знал насчет Бритты, — продолжила Мири. — Ты знал, что она послужит искрой, из которой разгорится революция, и ты использовал меня, чтобы донести ее историю людям — пусть даже только часть ее истории, где она выставлена в самом невыгодном свете. Жаль, что ты познакомился со мной, а не с Лианой. Вот кто с огромным удовольствием написал бы листовку, проклинающую Бритту.

— До сих пор я не думал, что я такой трус. — Он не отрываясь смотрел на свои ботинки. — Мне было стыдно увидеться с тобой лицом к лицу.

— Что ж, теперь ты увиделся. Прими мои поздравления.

Мири зашагала дальше. Тимон от нее не отставал.

— Пройдет много лет, — сказал он, — от Бритты останется только имя в книге. Вот я и подумал: какое она имеет значение по сравнению со всем народом? Имена — пустой звук; госпожа, или господин, или сын Скарпа, если на то пошло.

«Насколько мы с ним разные», — подумала Мири. Тимон изо всех сил стремился отделаться от своего происхождения. А Мири взглянула на север и почувствовала острую тоску по дому. И в то же время эта мука напомнила еще раз, от чего ей придется отказаться в Асленде, если она вернется на гору Эскель.

— Я знаю, ты считаешь меня убийцей, — продолжил Тимон, — но я поступил так из лучших побуждений.

Мири взмахнула руками:

— А от меня что тебе нужно, Тимон?

— Не стоит так резко, Мири. Я оказываю тебе услугу. И пришел, чтобы предупредить.

— О том, что волнения еще не улеглись?

— Если ты не среди тех, кто надел голубые ленты, значит ты на стороне врага. На этот раз дело не ограничится одиноким мушкетным выстрелом в окно кареты. По всему городу народ собирается в группы. Скоро к ним примкнут тысячи.

Мири содрогнулась:

— Пока не примкнут. У нас появились кое-какие идеи, и, если все сработает, никому не придется умирать. Просто дайте нам немного времени.

— Не мне решать, госпожа Мири. — Ее титул в его устах звучал как оскорбление. — Революция — это не взнузданный конь, которого любой может остановить, дернув за повод. Принцесса-мошенница вышла за своего принца, но простолюдины по-прежнему платят подати, которые им не по карману. Восстание обязательно произойдет.

— Против Бритты?

— Нет. Она теперь простолюдинка, и, если честно, люди ей симпатизируют, им нравится ее восхитительная привычка сбрасывать туфли.

— Тогда кому ждать удара? — спросила Мири. — И когда?

— Я и так достаточно сказал.

Она попыталась возразить, но Тимон не стал слушать.

— Мне действительно жаль. — Он слегка улыбнулся, и его усталый взгляд просветлел. — Я узнал о тебе задолго до нашей встречи. Торговцы, работавшие с моим отцом, рассказывали об изменениях на горе Эскель, которых добились девушки из академии. В разговоре с другими учеными ваша наставница особо выделяла одну девушку. Когда-то я воображал, что подарю тебе книги и дом в столице и мы вместе отправимся в плавание, чтобы посмотреть мир. Потом мы встретились, и все мои мечты показались осуществимыми. Я верил, что буду видеть твое лицо каждый день до конца моей жизни.

Мири подумала, что ее лицо в эту минуту выглядело таким же усталым после бессонной ночи, как у него, таким же печальным и в то же время смирившимся.

— Не все, о чем мы мечтаем, становится реальностью, — сказала Мири. — Но спасибо тебе за предостережение. И за книги.

Она улыбнулась и ушла.

Пройдя квартал, она захотела оглянуться, но тут же поняла, что ей все равно, увидит она Тимона или нет — сейчас или когда-нибудь в будущем.

Мири прошла прямо в дворцовую палату для выздоравливающих, где лежал Петер, и переписала хартию, сидя у его кровати. Волнение заставило ее выводить крупные, неровные буквы.