Дворец Посейдона

— Кто тебе разрешил встать?

— Какое сегодня число?

— Четырнадцатое апреля.

И вдруг Резо вспомнил то, что до сих пор считал сном, — Майя была здесь, у него, вместе с Карло. И тогда что-то случилось, но он не помнил, что. Наверное, он сразу потерял сознание.

— Апрель! Апрель! Апрель! — повторял он и смеялся.

— Имей в виду, я позову врача! — сестра была чем-то испугана.

— Я хочу к окну… — попросил Резо.

Сестра неохотно согласилась.

Внизу между крышами проглядывал кусочек двора. По двору шел дядька в больничной пижаме. Окутанную голубым туманом Мтацминду скрывали кипарисы. Люлька канатной дороги, как красная птичка, перепрыгивала с кипариса на кипарис…

Молоко

Это случилось примерно через год после того, как он вышел из больницы.

— Тише! Ты что? — зашептала Майя. В комнате было темно из-за плотно занавешенного окна. — Положи в сетку бутылки.

Ему очень хотелось спать, и он с трудом заставил себя открыть глаза. «Сосчитаю до трех и встану…»

— Надень сандалии, они под шкафом, — сказала Майя.

— Ладно.

Резо поднялся, подошел к шкафу, нагнулся, пошарил руками по полу, не глядя вниз. Нашел сандалии, снова сел на кровать и стал их надевать.

— Когда принесешь молоко, поставь на полку…

— Знаю…

Он отвечал только затем, чтоб Майя убедилась, что он окончательно проснулся. Сам он в этом убежден не был. В темноте ему казалось, что он слышит разговор посторонних людей. Потом и этот разговор смолк, затерялся во внезапно возникшей тишине.

«Один, — начал он про себя, — один с половиной… два…»

— Занавеску не поднимай!

— Да.

Он вышел на улицу с авоськой, в авоське две пустые бутылки. Тротуар был уже полит, было так прохладно, что он даже поежился.

В конце улицы — маленький гастроном, там по утрам продавали молоко.

Он медленно пошел по подъему.

«Ну вот, ты настоящий, примерный семьянин, — говорил он себе, — вот это я понимаю! Такой должен стоять в вестибюле Дворца бракосочетаний — в полотняных брюках, сандалиях, с молочными бутылками в авоське, а на груди табличка — и большими буквами: «Идеальный муж!» Ты же хотел этого. Получил? Вот и поздравляю! Напрасно кривляешься, что здесь обидного? Молоко нужно твоему собственному ребенку и больше никому! Кто же должен ходить за молоком, если не отец?»

Магазин был закрыт. Неужели Майя ошиблась и разбудила его раньше времени?

— Молодой человек!

Резо оглянулся — его окликал сапожник с их улицы.

Резо вопросительно приложил руку к груди: вы, мол, меня? Сапожник кивнул:

— На минуточку!

Резо перешел на ту сторону. Сапожник энергично схватил его за локоть и куда-то потащил. Резо невольно подался назад.

— Постой, — засмеялся сапожник, — я тебе что-то покажу! — У него были густые сросшиеся брови и блестящие веселые глаза.

Они подошли к будке.

— Видишь?

В будке сидел какой-то человек и мутными глазами смотрел на Резо.

— Зачем ты звал меня? — обернулся Резо к сапожнику.

— А затем, чтоб ты моего хаши испробовал. Давай, давай! — Он легонько подтолкнул Резо вперед.

В будке стоял низенький стол и табурет с сиденьем из полосок кожи. Сапожник усадил Резо на табурет, а сам присел на корточки. Спина его вылезала за дверь, на улицу.

— Не хаши, а чудо!

Он снял крышку с кастрюли, стоявшей посреди стола. Потом за спиной Резо протянул руку к висящему на гвозде пиджаку и достал из кармана ложки, аккуратно завернутые в тряпку. Одну дал Резо, другую взял себе. Тем временем мужчина, который до сих пор не произнес ни слова, крошил хлеб в кастрюлю. Кончив крошить, вынул из кармана свою ложку, обтер ее об сорочку и сунул в кастрюлю.

— Это свой парень, Лео, каждое утро за молоком ходит, недавно на нашу улицу переехал, давай, думаю, позову, приглашу, — говорил сапожник, с аппетитом уплетая хаши, — ешь, чего смотришь!

Он достал из-под стола поллитровку, молчаливый достал из кармана стакан и поставил на стол. Резо только сейчас заметил, что у молчаливого нет одной ноги.

— А без чего хаши не идет? Без водочки! — пропел сапожник. Он достал жестяную кружку, налил водку сперва одноногому в его стакан, а кружку протянул Резо. — Пей!

Резо взял кружку и стал ждать: может, Лео тост скажет. Но Лео молча опрокинул стакан.

— Ну как Лео, пошло? — засмеялся сапожник и налил водки себе. — Это первое причастие! — он обтер губы рукой и снова наполнил стакан. Резо выпил, и сапожник налил ему еще. — Второе причастие!

Резо стало жарко.

— Как тебя величать прикажешь?

— Резо.

— Хорошее имя, верно, Лео?

Лео не ответил.

— Это мама так назвала меня, — с улыбкой сказал Резо.

Сапожник открыл вторую бутылку.

— Ваше здоровье, уважаемый Лео. — У Резо задрожал голос, он не смог продолжать, допил то, что оставалось в кружке. — Это ничего, это ничего… — Он нагнулся и провел рукой по обрубку.

Лео оттолкнул его руку. Резо застыл от неожиданности и поглядел на сапожника. Тот громко расхохотался. Через несколько минут Резо держал в руке женскую туфельку.

— Бедный Йорик, — декламировал он с выражением, — бедный Йорик!

Уходя, он увидел костыль, прислоненный к будке.

В руке он все еще держал сетку. Неужели он держал ее так все время? Не может этого быть!