Дворец райских наслаждений

— Генри, — зарыдала Элен. — Я так больше не могу! Не могу, слышишь? Я хочу домой.

* * *

Прощались в спешке. Аиртоны опоздали на вокзал, а ведь им еще надо было погрузить в вагон вещи. Паровоз то и дело изрыгал клубы пара, а кондуктор с грозным видом дул в свисток.

Доктор и Генри пожали друг другу руки. Аиртон все еще не мог найти в себе сил смотреть Генри в лицо.

— Мистер Меннерс, — запинаясь, проговорил он. — Мистер Меннерс, я, право, не знаю, как… я все еще…

— Доктор, вы можете ничего не говорить, — прервал его Генри. — Мы расстаемся друзьями… к тому же вам не о чем беспокоиться, мы еще с вами обязательно увидимся. Когда-нибудь я к вам приеду. Сядем, выпьем вашего виски, и вы мне расскажете о храбрых шотландцах.

Нелли обняла Генри, не в силах сдержать слез.

— Вы навестите нас в Шишане? — с жаром спросила она.

— Значит, вы решили вернуться? — поинтересовался Генри.

— Ну, конечно же, мы вернемся, — кивнула она. — Кто-то ведь должен все отстроить заново. Я буду вас ждать, — с этими словами она полезла в вагон.

Генри подарил детям последние гостинцы.

— Воздушные змеи, — объяснил он. — Будете пускать их с башни Эдинбургксого замка и меня вспоминать.

— Ух ты, а у меня дракон! — завопил Джордж.

— А у меня орел. Большое спасибо, мистер Меннерс. — Дженни подросла, и понимала, что надо быть вежливой.

Он поцеловал Катерину, проводил взглядом няню, которая понесла девочку в вагон, и обнаружил, что остался с Элен наедине.

— Как ты? — мягко спросил Генри.

— Я думала, мне уже ничего не страшно, — ответила девушка. — Я ошибалась. Генри, почему? Почему так получилось? Она была такой доброй. Такой хорошей.

— Причет обещал предупредить военную полицию. Но они все равно никого не найдут.

— Помни о своем обещании, — промолвила она.

— Хорошо.

— Ты должен помнить. Ты ей обязан.

— Я обязан ей куда как большим.

— Смешно, — сказала Элен. — Расстаемся… вот так… и все равно говорим о другой женщине.

— Ты будешь мне писать? — спросил он. — Письмо всегда могут передать через мой клуб.

— А ты этого хочешь?

— Конечно. Мне же интересно знать, как Катерина. Ну и, разумеется, как ты там поживаешь.

— Вряд ли я напишу что-нибудь интересное. Хочу жить в праздности и ничего не делать.

— Сомневаюсь, что у тебя получится.

— А ты, Генри. Что бы будешь делать?

— Да уж найду, чем заняться. Всегда находил. Одним словом, скучать себе не дам.

— Генри, — вздохнув, прошептала она.

Снова засвистел кондуктор.

— До свидания, Элен, — сказал он и поцеловал ее в щеку. — Я пойду. Не люблю оставаться до конца.

Он резко повернулся и, гордо выпрямив спину, прихрамывая, пошел по платформе прочь. Машинист рванул рычаг, чтобы стравить пар, белые клубы которого окутали Генри, сперва лишь частично, а потом уже и окончательно скрыв его из виду.

XXIV На тучных нивах пробиваются зеленые всходы. Жена ворчит. Однажды я расскажу сыну о своих подвигах

10 апреля 1902 года

Поезд, замедляя ход, скользнул вдоль деревянной платформы и, дрогнув, остановился. Артур Топпс высунул голову из окна и восторженно осмотрелся, оглядывая место своего нового назначения. На станционной табличке значилось «Шишань». Надпись была сделана на трех языках: русском, английском и китайском. Аккуратные, выкрашенные белой краской заборчики, клумбы с цветами, улыбающиеся лица носильщиков — все это напоминало Топпсу самую обычную маленькую станцию в родном Ланкашире. Над нарциссами парила крупная птица. Неужели сорокопут? Страсть как хотелось на них поглядеть. Пока он их видел только на картинках великолепно иллюстрированной книги, купленной на Люличане, куда его сводили Доусоны. Сейчас книга лежала в самом низу сумки.

С собой Артур привез лишь маленький чемоданчик — весь остальной багаж он отправил заранее. Чернобородый русский станционный смотритель приказал носильщикам положить чемодан на тележку и, пока они с Топпсом шли по платформе, поинтересовался на ломаном английском, как прошло путешествие.

— Поезд — рано, — кивнул смотритель на карманные часы. — Подождать у меня. Пить самовар, — предложил он. — Пить хороший чашка чай. Мистер Браун скоро приезжать.

— Мистер Браун? — несколько озадаченно переспросил Артур. — Но меня должен встречать наш компаньон, господин Лу.

— Идти пить самовар, — жизнерадостно прогудел смотритель и похлопал Артура по спине.

В ту же секунду Топпс увидел двух человек, спешным шагом направлявшихся по платформе в его сторону: англичанина с вьющимися белокурыми волосами и едва заметными усиками, который кричал: «Простите, это вы Топпс? Меня зовут Браун! Извините, мы припозднились!» — вслед за ним с достоинством ступал китаец, опрятно одетый в серый халат купеческого сословия и черный шелковый жилет.

Китаец низко поклонился Артуру:

— Топасы-сяньшэн. Цзю ян, цзю ян. С радостью приветствуем вас в Шишане. Меня зовут Лу Цзиньцай. На протяжении многих лет мне оказывалась честь работать с вашей почтенной фирмой.