Дворянин

Строительство этих двух кораблей, несмотря на то, что они уже были, вроде как, устаревшими (ну если у них всё получится с новым кораблём) Данька останавливать не стал. Хотя и мог. Было у него такое право… Но работникам на верфи нужно было что-то делать и как-то зарабатывать — и так один эллинг простаивал, а если бы прекратилось строительство и двух остальных фрегатов — в длительный простой ушла бы вся верфь. Причём непонятно насколько длительный… и это неминуемо привело бы к тому, что квалифицированные корабелы попросту разбежались бы. Семьи-то кормить надобно — а на что? Нет работы — нет заработка. И кто бы тогда строил новый корабль?

Экспериментальный энтузиазм Бестужева расцвёл пышным цветом — помимо длинного «опытового бассейна», представляющего из себя довольно узкий канал, в котором и гоняли модели, он, по совету Даньки, постаравшегося припомнить максимум из тех экскурсий, выстроил круглый, предназначенный для проверки моделей кораблей на маневренность, а также устроил ещё и «испытательные мастерские», в которых проводили эксперименты над металлическими элементами киля и шпангоутами. Что, кстати, привело к изменениям и в их конструкции. Некоторые элементы пришлось укреплять, приклёпывая к ним усилители, а некоторые делать разборными, для чего пришлось организовывать производство массивных болтов и гаек ранее на верфях не использующихся. Данька ещё порывался наладить производство разного типа «гроверов» которые, как выяснилось, здесь пока отсутствовали как класс, но потом решил обойтись кернением… Как бы там ни было — к весне облик нового корабля потихоньку окончательно вырисовался. Тем более, что в ноябре, один из последних пришедших в Архангельск кораблей привёз чертежи с линейными размерами новых орудий и паровых машин. Так что созданию окончательного проекта более ничего не мешало.

Кстати, в процессе подготовки проекта внезапно выяснилось, что, когда Данька и Бестужев с остальными упоминали слово «винт» — они имели ввиду совершенно разные вещи. Для бывшего майора «винт» — это устройство, так сказать, вентиляторного типа с несколькими лопастями… а для всех остальных «винт» это этакий обрезанный шнек от мясорубки. То есть классический античный «архимедов винт». И никаких других винтов тут пока никто и представить себе не мог! Поэтому, когда Даниил, удивившись изготовленной для модели конструкции, нарисовал Бестужеву свой вариант винта, тот сначала попытался убедить его, что нарисованный им вариант хуже. Мол, «архимедов винт» предложили использовать в качестве движителя суда сами Даниил Бернулли и Джеймс Уатт. А американский изобретатель Девид Бушнелл даже оснастил им своё «потаённое судно» под названием «Черепаха», которое во время войны за независимость американских колоний пыталось атаковать британские корабли. То есть конструкция «архимедова винта» проверена временем… но после того, как он испытал вариант бывшего майора на модели — всякие сомнения у него исчезали.

«Защиту проекта» как обозвал это бывший майор, Бестужев провёл в жарко натопленном доме губернатора в конце марта. Народу набилось почти сорок человек — все «приговорённые» из числа офицеров, а также трое из числа боцманов, плюс руководство верфи, семеро мастеров и четверо бригадиров.

Технические чертежи корабля в двух проекциях плюс пять сечений по разным шпангоутам были развешены на мощных планшетах, выполненных из тёсанных плах, перед которыми прохаживался Николай Александрович с указкой в руках.

— … таким образом, господа, вместо пятидесяти четырёх орудий, как на находящихся сейчас в работе «Ольге» и «Марии» наш фрегат будет нести всего двадцать — по восемь на борт в главном артиллерийском деке и четыре на поворотных кругах, позволяющих им вести огонь как в нос или корму, так и на борт, на верхней палубе. Но мощь бортового залпа нового корабля будет такова, что, по расчётам, на уничтожение семидесяти-восьмидесятипушечного трёхдечного линейного корабля, каковые сейчас составляют основную боевую мощь любых флотов, достаточно будет максимум трёх-четырёх бортовых залпов. Среди фрегатов же ему просто не будет равных.

— Эх ты ж…- охнул кто-то из мастеров.

— Наличие же паровой машины позволит нашему кораблю совершенно не зависеть от текущего направления ветров.

— А какая планируется скорость под паровой машиной? И как долго он сможет её держать?- задал вопрос кто-то из кораблестроителей. Бестужев пожал плечами.

— Поскольку корабль совершенно новой модели — прикидочные рамки достаточно широки. По нашим оценкам максимальная скорость должна составить без учёта ветра и течения — от одиннадцати до тринадцати с половиной узлов, и держать её он сможет до трёх часов. А на узел меньше максимальной — до десяти часов. Ну а восемь-десять узлов он, по запасу топлива, может держать до пяти суток. Далее придётся опять полагаться на паруса.