Дворянин Великого князя

Покрытый богатой резьбой набалдашник в виде змеи, обвившейся вокруг суковатого ствола, на самом деле служил рукояткой клинка, спрятанного в деревянные ножны, украшенные узорчатой полоской меди. Но странным было не это — подобные изделия Медведев видел не раз; удивляла тяжесть посоха — рука нищего всякий раз напрягалась, когда он поднимал его, а тупой наконечник оставлял в мягкой почве глубокий след.

Оглядевшись, нищий уселся под березой невдалеке от колодца и стал наблюдать за дорогой.

Небось, ждет кого-то, леший меня разорви! Ну, что ж, подождем вместе!

Нищий сидел неподвижно, Медведев, опасаясь выдать себя, тоже не шевелился, и так прошло около четверти часа, прежде чем на дороге у дома, бесшумно вынырнув из лесу, появился человек.

Это был мужчина средних лет, одетый, как зажиточный горожанин: теплый полушубок, на голове меховая шапка, на ногах добротные сапоги, а с кисти руки свисает нагайка, — стало быть, приехал сюда верхом, а лошадь оставил где-то неподалеку, чтобы добраться до места встречи незаметно. В отличие от нищего, он казался пугливым — постоянно озирался и вздрагивал от криков ночных птиц и обычных лесных шорохов — ясно, что не часто ему приходилось блуждать по ночам в незнакомых местах.

Задрав голову и почесывая густую черную Городу с легкой проседью, он долго разглядывал лошадиный хвост на воротах, потом нерешительно двинулся в глубь двора, боязливо обходя стороной сожженный дом, и вдруг испуганно окаменел, увидев неподвижную фигуру в тени.

Нищий негромко рассмеялся, шагнул навстречу и обнял чернобородого.

— Здравствуй, дорогой брат, — ласково сказал он. — Рад тебя видеть. Давай прогуляемся вон там, по дороге, и обо всем поговорим.

Они удалились и некоторое время прохаживались по дороге взад и вперед, едва видимые на фоне леса, беседуя так тихо, что ни одно слово не долетало до Медведева.

Наверняка этот ряженый нищий сродни тем, с постоялого двора в Медыни, что недавно проскакали мимо теперь уже в другом облике, — настоящие бедняки не крадутся по ночам с посохами работы дорогих мастеров и не обсуждают свои дела < братьями на большой дороге при свете луны. Ну, ничего, нищий будет возвращаться, вот тогда-то и надо будет с ним поговорить, а уж в том, что он расскажет всю правду, можно не сомневаться — если в донских степях даже от самых стойких и мужественных татарских воинов удавалось получить нужные сведения, то уж от какого-то ряженого…

И тут произошло нечто странное. Нищий внезапно передал посох чернобородому, который тут же юркнул в чащу леса, а сам, вместо того чтобы вернуться обратно через двор, быстрым шагом стал удаляться от дома по дороге, ведущей вдоль реки.

Медведев выскользнул из баньки, добежал, пригибаясь, до колодца и, прячась в тени обгорелых зубьев ограды, несколькими прыжками достиг дороги.

В тот же миг прямо напротив него в глубине леса негромко заржала лошадь, и послышался глухой, быстро удаляющийся стук копыт. Ветки не трещали, а копыта ступали по твердой почве — значит, в глубине леса проходила дорога или утоптанная тропинка.

Бородатый с посохом ушел, и его уже не догнать. Нельзя упустить ряженого.

Уже не прячась и не скрываясь, Медведев выбежал на дорогу и бросился вдогонку; нищий резко обернулся и, увидев Василия, нырнул направо, в заросли вдоль дороги — должно быть, там был крутой склон, потому что затрещали под тяжестью тела сломанные кусты и где-то внизу плеснула вода — наверно, посыпались в реку земля и камни; Медведев, не раздумывая, ринулся следом, но, в отличие от нищего, который, по-видимому, хорошо знал местность, Василий лишь предполагал, что там, внизу, находится река, но где именно, на каком расстоянии от дороги и насколько здесь крутой склон — не имел ни малейшего понятия; в результате он очутился в непроходимо густом ивняке, где было совершенно темно, и когда наконец удалось проломиться сквозь него и выбраться на узкую тропинку у самой воды, где-то поодаль впереди послышался характерный плеск весел, но он все еще верил в успех, и, лишь пробежав еще сотню саженей вперед и оказавшись на открытом изгибе, с которого противоположный берег неширокой Угры в ярком и холодном свете полной луны был виден как на ладони, Медведев понял, что потерпел поражение.