Дворянин Великого князя

В то же мгновенье несколько людей выхватили спрятанные за бревнами самострелы, у остальных откуда ни возьмись тоже появилось оружие, и теперь на Медведева со всех сторон смотрели острые наконечники копий, стрел и рогатин.

Лысый мужчина медленно повернулся на каблуках.

— Я Картымазов.

Лицо усталое, в чуть прищуренных, покрасневших от бессонницы и дыма глазах кроется страдание, но взгляд холодный и твердый, а голос спокойный и слегка насмешливый.

— А я ваш сосед, хозяин Березок, — просто сказал Василий. — Не надо ли чем-нибудь помочь?

Картымазов помолчал, пристально разглядывая Медведева, потом холодно сказал:

— Мой сосед, хозяин Березок, а также его жена и дети покоятся вон там, на моем кладбище, за церквушкой, что сгорела сегодня ночью. Я схоронил их своими руками прошлой осенью.

Медведев осторожно, не делая резких движений, вынул из-под кожана грамоту и протянул Картымазову.

Картымазов тщательно рассмотрел великокняжескую печать и подпись, внимательно прочел грамоту от начала до конца, аккуратно свернул и протянул обратно, кивнув головой своим людям. Те отложили оружие и молча продолжили прерванную работу.

— Рад познакомиться, Василий. Надеюсь, ты не обижен. Такое время и такое место… Впрочем, скоро сам все поймешь. Пойдем.

Медведев спешился и направился следом за Картымазовым. Возле одного из уцелевших крестьянских домов стоял под деревом грубо сколоченный стол с двумя лавками по обе стороны.

— Прости, что не могу принять в своем доме, — ночью его сожгли.

Он жестом предложил Медведеву сесть и окликнул проходившую мимо заплаканную девушку:

— Зинаида! Меду кувшин. Да поживее. И перестань реветь — слезами горю не поможешь.

Девушка кивнула и побежала, вытирая на ходу слезы. Картымазов, глядя ей вслед, вздохнул и повернулся к Василию:

— Видел свои владения?

Медведев кивнул.

— Что намерен делать?

— Для начала очищу свою землю от всякого сброда, а там поглядим.

Картымазов насмешливо улыбнулся.

— Сколько у тебя людей?

— Ни одного.

Картымазов перестал улыбаться и теперь смотрел на Медведева как-то странно.

— Откуда приехал?

— С южного рубежа.

— Что делал?

— Дрался.

— Долго?

— Десять лет.

Взгляд Картымазова стал недоверчивым.

— Тебе от роду едва семнадцать.

— Мне двадцать. Скоро будет. И с десяти я в седле.

— Знатные родители?

— Нет. Сирота.

— За что пожалован Березками?

— Был в новгородском походе.

— А зачем пожалован?

Медведев слегка пожал плечами.

— Не знаю.

Картымазов прищурился.

Врет. Знает.

— Ясно. Приехал сегодня?

— Вчера.

— Встретили?

— Да.

— И что?

— Двое остались на дороге.

— Хорошо. Будешь жить у меня.

— Спасибо, но откажусь. Надо заниматься своим имением.

— Значит, завтра пошлю мужиков хоронить твое тело. Если найдут.

— Федор Лукич, я ответил на все твои вопросы. Позволь теперь мне спросить.

— Отвечу прямо.

— Кто и за что убил прежнего хозяина Березок?

— Точно неизвестно. Свидетелей не было. Из тридцати семи обитателей, включая женщин и детей, волею Господа в живых осталось только двое: мужик, которого Михайлов — так звали прежнего хозяина — накануне отпустил в соседнюю деревню, но с тех пор никто его больше никогда не видел, да глубокий старик, который в то утро был в роще и, увидев сквозь деревья нападение, сразу бросился бежать через лес к нам, в Картымазовку. Он не успел распознать никого из напавших, а пока сюда дотащился, было поздно. Я быстро собрал людей, и мы помчались на помощь однако нашли только трупы. Были убиты все, даже дети.

Полагаю, что это дело рук людей Бельских. Причин хватало. Дело в том, что когда-то Михайлов был дворянином старого князя Ивана Владимировича — отца нынешних Бельских. Он-то и пожаловал его Березками. Рубеж в то время проходил чуть севернее, и это имение было в пределах Великого княжества Литовского. Когда старый князь умер, Михайлов, опасаясь, что наследники Бельского могут отобрать у него земли, ни слова им не говоря, отправился в Москву и поклялся служить нашему государю. Так Березки отошли к Великому княжеству Московскому. Это обидело детей Бельского. Конечно, вольный дворянин может служить кому хочет и распоряжаться своими землями как угодно, и если бы покойный Михайлов был человеком более тонким, гибким и дальновидным, он, наверно, сумел бы поддержать с детьми старого князя добрые отношения и разойтись с ними по-хорошему. Однако порой, — прости меня, Господи, что так усопшего поминаю, — бывал он весьма дерзок и самоуверен. Такие здесь долго не живут. Ну, в общем, я схоронил всех обитателей Березок на своем кладбище и отправил великому князю грамоту, в которой сообщил обо всем, что произошло…

Зинаида поставила на стол кувшин с медом, два серебряных кубка и, поклонившись, ушла. Картымазов наполнил кубки и тут же залпом выпил свой. Медведев отпил маленький глоток.

— В моей грамоте написано, что имение Синий Лог, лежащее напротив Березок по ту сторону Угры, принадлежит князю Бельскому.