Дворянин Великого князя

Когда все разошлись, на пороге появился Алеша, преобразившийся до неузнаваемости: длинная засаленная рубаха, подпоясанная размочаленной веревкой, белела дырами, сквозь которые эффектно проглядывали тощие ребра, спутанные грязные волосы слипшимися прядями свисали вдоль изможденного страдальческого личика. Дрожа от холода, мальчик заковылял, волоча ногу и, протянув к Василию ручонку, жалобно проскулил:

— Подайте, Христа ради, бездомному сироте корочку хлеба…

Медведев нахмурился.

— Нет, Алеша, это не годится. Хромой сирота получит корочку хлеба, и, в лучшем случае, его пустят на кухню обогреться. Но он не сможет свободно расхаживать по дому и двору, любопытствуя, что где находится, хромой и жалкий, он никому не нужен и никто ему ничем не поможет. В этом облике тебе не разузнать того, что необходимо. И еще одно: даже в борьбе с врагами не следует обманывать добрые чувства. Ты сделаешь свое дело и уйдешь, но они поймут, кем ты был, а завтра придет настоящий сирота, и его убьют, принимая за лазутчика.

Алеша опустил голову.

Медведев подошел к оконной раме без окна и вдохнул ночной воздух весеннего леса.

— Замечательный друг, которого я недавно приобрел и который теперь далеко отсюда, — медленно сказал он, — впрочем, ты его тоже знаешь… Так вот, он сказал мне с недельку назад: «Оставим коварство нашим врагам — они ведь слабее…» Мне это очень понравилось, хотя раньше я тоже об этом не думал, а только о достижении цели. — Он повернулся к Алеше и продолжал: — А ведь и правда — сильный и мудрый не нуждается в коварстве. Поработай еще. У тебя получится.

Юноша ушел. Медведев зажег новую лучину и глубоко задумался.

Через час в оконную раму ловко, как белка, впрыгнул веселый, верткий мальчишка в лихо заломленной шапке, в аккуратной домотканой рубахе, синих полосатых штанах польского покроя и новеньких литовских башмаках.

— Эй, дядя! Дай копейку, — я покажу тебе, где набрать отличного меду! М-м-м! Знаешь, какой мед — вкуснятина!

Медведев ощутил во рту вкус меда. — Неплохо, — одобрил он. — Так и оставим. Собирайся. Уже пора.

У брода их поджидала лодка, в которой находился Филипп и с ним двое вооруженных людей с факелами. Рядом на берегу стоял Картымазов.

— Послушай, да это совсем ребенок! — изумился Филипп, присмотревшись к Алеше.

— Пусть все так и думают! — ответил Медведев и положил руки на плечи Алеше. — Ступай и помни все, чему я тебя учил. Завтра ночью в это же время Филипп Алексеевич будет ждать тебя там, где вы сегодня расстанетесь. Если ты не придешь вовремя — я проберусь в логово Кожуха сам и выручу тебя. Ничего не бойся. Но я уверен, что ты вернешься и узнаешь все, что нужно.

— Не тревожься, хозяин, — Алеша низко поклонился и сел в лодку.

— Ты все знаешь, Филипп? — уточнил Медведев.

— Да, Вася. Мои люди будут ждать его непрерывно целые сутки, и, если понадобится, он может вернуться в любой момент. Я приеду за ним завтра вечером. Если к полуночи он не появится, я скачу сюда за тобой.

— С Богом! — попрощались хором Василий и Федор Лукич.

— С Богом! — ответили Филипп и Алеша. Факелы затушили, и в полной темноте лодка бесшумно исчезла.

— Ты думаешь, получится? — спросил Картымазов.

— Не сомневаюсь. Завтра мальчик вернется и расскажет нам про стены, запоры и сторожей, — ответил Медведев, — а послезавтра мы сделаем маленькую вылазку на пару часов и привезем твою Настеньку домой. Потому что я твердо знаю одно: нет стен, через которые невозможно перелезть, нет замков, которых нельзя открыть, и нет сторожей, которых не удалось бы обойти!

Глава третья Человек Иуды

Утром следующего дня Медведев распорядился отгородить подальше в лесу солидный участок и похоронить там убитого гонца Кожуха.

— Для чужих, — объяснил он.

— А свое кладбище у нас будет? — спросил Федор Кудрин, отец Алеши, бортник, которому он поручил это дело, поскольку остальные были заняты хозяйством или несли охрану.

— Если понадобится, — ответил Медведев. — Но поближе.

— Это правильно, — удовлетворенно согласился Федор. — И поглядим, какое будет больше.

Весь день Медведев был занят обустройством имения, и еще не успело стемнеть, как вдруг Епифаний закричал со своего дерева, что от Картымазовки мчится целый отряд. Было еще светло, и Епифаний издали разглядел знакомые фигуры великана Филиппа и маленького Картымазова. Прошло еще несколько минут, и он возбужденно закричал, что видит среди всадников Алешу.

Медведев встревожился.

Неужели что-то не вышло? Алеша должен был вернуться только ночью…

Он встретил прибывших у ворот.

Едва соскочив с коня, Алеша вынул из-за пазухи несколько чистых, листов бумаги и, направляясь к костру, мимоходом сказал Василию:

— Сейчас. Сейчас… Пока ничего не забыл.

Вытащив из кострища несколько угольков, он уселся на земле и погрузился в работу, словно забыв об окружающих.

Медведев отошел в сторонку вместе с Картымазовым и Филиппом.

— Мы прибыли с отборными людьми, — сказал Картымазов. — Пятеро моих и пятеро Филиппа. — А что случилось? — вскинул брови Медведев.