Дворянство. Том 2 (СИ)

— Оставьте мне нож, письменные принадлежности. И скажите, в чем я должен признаться, — прошелестел Дан-Шин непослушными губами, с которых осыпались пересохшие чешуйки. — Возьму на себя какую-нибудь вину… скажем, попробовал убить мальчишку по собственному желанию. Чтобы выслужиться… — он хмыкнул, уже не стараясь казаться вежливым. — Как положено низкому человеку без фамилии. Затем покончу с собой. Все будут довольны.

— Как вдова Сибуайенн, — поморщился Оттовио. — Кажется, обращение к традициям Старой Империи входит в моду.

— Вскрытие жил простолюдином будет выглядеть нарочито, — прокомментировал Шотан. — Сразу поймут, что дело нечисто.

— О, Господи, все бы вам, бономам, усложнять. Упасть на кинжал с кровати, для этого много ума не надо, — отмахнулся Дан-Шин. — Или в шею воткнуть. Лишь немного старания и твердости в руке. Только просьба, не закапывайте как падаль. Кладбище где-нибудь на отшибе, скромная могилка с камнем без надписей, этого хватит. Не люблю общих ям.

— Вспомоществование близким? — осведомился император. — Приданое незаконнорожденной дочке? Пенсия любовнице?

— Нет у меня близких. Так что казне сплошная экономия.

Оттовио помолчал немного, глядя на комиссара внимательно, хотя и с кажущимся безразличием.

— И ты готов послужить мне так… верно? — уточнил он. — До самого конца?

— Не вам, повелитель, — вздохнул комит. — Я служу Империи. Тому, что выше человека, сколь бы достойным он ни был. Я исполнял волю того, кто правил до вас, служил бы и тому, кто придет после… доведись прожить так долго. Но… не судьба. Я простолюдин, и я провалил задание. Дальше будет суд и злобная, тупая месть благородных тому, кто хоть на время стоял выше них. Усечения головы мне не положено. Смерть на виселице неприятная и долгая. Лучше уж так — тихо, аккуратно, по собственному выбору.

На «злобной, тупой мести» Шотан поджал красиво очерченные губы, но снова промолчал. Он уже достаточно хорошо знал императора и понимал, к чему клонит юноша. Урожденный дворянин в душе графа вопиял от ярости, но умный, лишенный предрассудков негодяй терпеливо, с интересом ждал продолжения.

— Ты подвел меня, — сумрачно повторил Оттовио, не размыкая рук на затянутой бархатом груди. — И ты бесполезен как боец. Это правда. Но…

Он задумался. Или сделал вид, что задумался. Дан-Шин стиснул кулаки, чувствуя, как слаб и жалок сейчас. Как бесполезен в своем великом служении.

— Но маркиза Вартенслебен дала тебе высокую оценку, — внезапно продолжил император. — Вы с господами Кеханой и Гигехаймом добились многого. Большего чем остальные. И уступили не людям, но обстоятельствам.

Дан-Шин открыл рот, нервно облизал сухие губы. Хотел что-то сказать, однако промолчал, тревожно сдвинув брови.

— Я склонен согласиться с моей доверенной советницей. И оступиться может каждый. Нет людей, которые побеждают всегда, не так ли? — Оттовио чуть обернулся к графу, стараясь поворачиваться не в талии, а от ног, уберегая поясницу.

— Это так, — церемонно поклонился Безземельный, пряча невольную улыбку, вспоминая частые беседы с юношей относительно воинского умения.

— Напомните, — император нетерпеливо прищелкнул пальцами. — Что там насчет падений?

— Важно, сколько раз ты упал. Но еще важнее — сколько поднялся, — проговорил Шотан. — Подъемов должно быть ровно на один больше, чем падений.

— Хорошо сказано, — одобрил юноша, снова разворачиваясь к Дан-Шину. — Что ж, как моя рука в Пайт-Сокхайлхейе ты не преуспел и больше не нужен. Думаю… заменю тебя на Верного слову. Они с Гигехаймом справятся.

Шотан кашлянул в кулак, тихо, чтобы это выглядело как случайность, однако вполне достаточно, чтобы император услышал и понял верно.

— Да, я помню, — отозвался юноша. — Блохт всячески намекал, что готов нести это бремя.

— Он стал бы хорошим союзником, — предположил Шотан. — И отчасти уравновесит Эйме-Карнавон, которых ненавидит. Слишком резко те вознеслись, слишком ловко отодвинули графа в сторону.

— Блохт слишком… местный, чтобы служить мне верой и правдой, как единственному господину, — качнул головой Оттовио. — Пусть ненавидит новую королевскую семью в более частном порядке. Я придумаю, как ему помочь в этом стремлении. Что же до тебя, — император вновь глянул на одноногого калеку. — Ты скверный шпион, теперь еще и бесполезный воин, однако хороший командир. Думаю, стоит поглядеть, сумеешь ли ты встать после такого падения.

Оттовио поднял указательный палец со словами:

— Одна попытка. Только одна.

Дан-Шин поднялся на локтях, как мог, он хотел что-то сказать, но дыхание прерывалось от боли, губы синели.

— Лежи! — властно приказал император. — Мы еще поговорим, когда ты перестанешь казаться выходцем с того света. У меня есть кое-какие вопросы. Ты ведь видел моего… родственника?

— Да! — энергично отрапортовал бывший комит, понимая, что жизнь выписала очередной зигзаг с непонятными, но интересными последствиями.

— Хорошо. Отдыхай, лечись, готовься послужить мне в новом качестве. Я призову тебя, когда понадобишься. Если выживешь.

Не слушая благодарностей, Оттовио вышел, граф Шотан последовал за ним.