Дворянство. Том 2 (СИ)

Елена открыла вторую или третью страницу, прочитала наугад. Книга явно была старой, начертания букв изменились не сильно, однако текст читался примерно как дореволюционный. Не готика, конечно, но приходилось сосредотачиваться.

«Под наименованием Духовных Упражнений отныне и впоследствии разумеется всевозможный способ умственных Испытаний, к коим мы причисляем размышления, созерцания, молитвы словесные и немые, а также и прочие действия духовной природы, впрочем, о том будет сказано впоследствии. Ибо как телесным упражнением является изощрение тела плаванием, хождением, беганием, воинскими науками, так и всякий способ, каким душа приготовляется и располагается для освобождения от всех неупорядоченных влечений, следует назвать Упражнением Духовным. Обдумай и прими необходимость сего! Ибо указанные Испытания служат не праздному развлечению, но предназначены для поиска и обретения воли Пантократора относительно устройства твоей жизни и спасения души»

Елена заглянула в конец повествования и узнала, что «Превыше всего надо ценить усердное служение Пантократору, Богу нашему, по сыновьей любви; однако мы должны весьма хвалить чувство страха перед Его Божественным Величием. Страх рабский, когда человек не достигает лучшего и более полезного, может сильно помочь избавиться от смертного греха»

Она разочарованно захлопнула том, чуть было не отбросила в сторону, однако в последнее мгновение все же аккуратно положила на кровать. Книги сами по себе являлись вещью крайне дорогой, а толстые и духовные — особенно. Ульпиан подарил ей маленькое состояние. Но Елена то надеялась, что, быть может, там содержатся какие-то секреты, шифровальные ключи, на худой конец шокирующие откровения. А книга была ровно тем, чем и казалась — сборник мозгодробительных сентенций духовного толка. Причем ее и не продать, во всяком случае здесь и быстро — слишком приметная вещь, кроме того демиурги… не нарваться бы на обвинение в распространении еретических знаний.

В общем бесполезный (пока) груз. Да еще и тяжелый.

— Ладно, — сказала женщина. — Пора умываться.

Витора, опять же кланяясь, протянула тарелку с веточкой для чистки зубов. Сельская девчонка позаботилась о теплой воде и даже нагрела полотенце. Да уж… Положительно, иметь личного слугу оказалось… удобно.

— Пока не забыла, — вспомнила женщина, обтираясь мокрым полотенцем. — А тебе роды принимать доводилось?

— Нет, — прошелестела девушка.

Елена запоздало подумала, что вопрос, при учете недавних обстоятельств, бестактный до безобразия, однако Витора отнеслась к теме с удивительным спокойствием. Наверное, это было связано с высокой смертностью и низкой ценой жизни ребенка, который еще не помогает семье. Бог дал — бог взял. Девушка все так же тихо и монотонно пересказала то, что знала про роды, в основном дичайшие суеверия и пыточные манипуляции народной медицины. Выманивание ребенка из утробы «на сладкое», подогрев живота печной заслонкой или крышкой от котла, правильные заговоры и так далее. Практической ценности эти знания не имели.

— Ясно, — подытожила Елена. — Ладно, я к госпоже баронессе, затем по делам. Ты сиди здесь. Спи, делай припарки как я показывала, думай о хорошем. На кухне кормят, не обижают?

— Нет. Все ко мне очень добры.

— Ну и славно, — решила Елена, затягивая пояс. — Веселый будет денек.

* * *

День и в самом деле продолжился разнообразно.

Для начала по пути Елена ощутила голод, внезапный и немотивированный, потому что завтраком она не пренебрегла. И зашла в удачно оказавшийся по пути кабачок «Под сломанной стрелой». До полудня здесь было относительно тихо и спокойно. Хозяйка отсутствовала — пошла на рынок за вином, Марьядек остался за главного. Он вполне искренне порадовался лекарке и сразу же угостил кувшинчиком киселя, а также блюдом, которое он гордо именовал самым-пресамым традиционным горским кушаньем — холодец, залитый квасом. Месиво оказалось куда вкуснее, чем выглядело, Елене даже понравилось. Пока шел процесс, она перекидывалась словами с браконьером-кабатчиком. Марьядек пожаловался на боли в ноге при непогоде, Елена обещала прислать настой для компрессов. И тут вспомнила:

— О! Вопрос.

— Какой?

Марьядек не страдал короткой памятью и хорошо помнил, кому обязан удачной операцией, а также актерской славой и неплохими деньгами. Так что питал к лекарке своеобразный пиетет и всегда был готов помочь, в разумных пределах, конечно.

— Пряники. Зачем покупать эту дрянь и менять на вино и водку?

— А! — горец аж заулыбался, от чего вздрогнула и шатнулась в сторону служаночка с веником. — То дело простое. Но витиеватое.