Дворянство. Том 2 (СИ)

— Так… — пригладил бородку Раньян. — Прямолинейно. Но опять же действенно. Похоже, юриста хотели убить так, чтобы по закону не придраться, но все поняли знак.

— Суд подкуплен? — тихонько уточнил Гаваль, пугливо озираясь.

— Нет. Даже проплаченный вдоль и поперек судья так поспешно вопросы не решает. Купить можно результат, но не быстроту.

— Точно? — не поверил менестрель.

Бретер ответил красноречивым взглядом, и юноша сконфузился, вспомнив кто перед ним.

— Но как тогда?..

— Это возможно если судью не купили, а приказали ему.

— Но кто?.. — Гаваль осекся.

— Действительно, — глянул на него сверху вниз бретер. — Кто бы это мог быть? Не так уж много людей в столице, которые в силах указывать, что и как делать судейским.

— Я бы… не хотел искать ответ, — менестрель даже оглянулся, не подслушивает ли кто.

— Я тоже, — честно признался Раньян. — И сейчас у нас другая забота. Мы знаем имена, однако не место. Хель, скорее всего, будет их искать… вопрос — немедленно или сделает перерыв? Поступим так, спеши домой, к Лекюйе, жди. Если она там, сейчас или появится, удержи как угодно, любым способом. Пока я не приду.

— А ты?

— Мальчишки, нищие и преступники, — пожал плечами бретер. — Как обычно. Всегда кто-нибудь что-нибудь да знает.

— А если она не придет? — глупо спросил Гаваль, конфузясь.

Раньян хотел в сердцах сказать пару недобрых слов насчет скудоумных и бесполезных юношей, но передумал. Все-таки парень — стихоплет, а не боец, быстрые решения и действия не его стезя. Но тем не менее мальчишка старается помогать, чем может.

— Значит, она каким-то образом нашла их, — мрачно отозвался бретер. — Себе на беду.

В этот раз Гаваль обошелся без вопросов.

— Иди, — приказал Раньян. — Поспеши. Лишнего не болтай, а то пузатая баронесса, чего доброго, скинет от расстройства, вот тогда уж веселье настанет.

— Возьми, — замявшись, Гаваль протянул спутнику тощий кошель. — Вдруг расспрашивать придется много. А Хель мне вроде… не чужая… если так посмотреть.

— Благодарю, — кивнул Раньян и, не чинясь, взял деньги, потому что расспросы и поиски, особенно быстрые, в самом деле стоят дорого.

* * *

Елена так и не поняла, в сущности, какая разница между кабаком, трактиром и харчевней, однако решила считать заведение «кабаком», потому что звучало вульгарнее и низкосортнее, соответственно описаниям. Кабак без названия так и назывался — «Безымянный», располагался неподалеку от южных ворот (тех, что по правую руку, если смотреть из города) и, судя по отзывам, ориентировался на всевозможных наемников. Не криминальных типов, а настоящих солдат, при деле и без оного.

Описывая, где найти нужных людей и как туда попасть, девицы северного квартала цокали языком, качали головами, намекая, что не стоит ходить без очень веской надобности. Так и вышло. Улицы здесь отличались особой грязью и атмосферой лихорадочного насилия. Рука сама по себе ложилась на мессер, остро чувствовалась нехватка поддетой кольчуги, лучше в паре со щитом, а спина казалась голой без пары телохранителей. Все местные жители, включая малолетних детей, имели взгляды крыс, жадно ищущих крошку хлеба.

На близость цели указало тело, что лежало поперек узкой мостовой и безмятежно храпело едва ли не на весь квартал. На лбу пьяницы красовалось клеймо дезертира, больше при спящем ничего не имелось, обобрали до нитки в прямом смысле. В более приличных кварталах оставляли хотя бы часть одежды, но здесь, видимо, действовал закон каменных джунглей в чистом виде. Рядом тревожно озирался и щелкал клещами стоматолог, рассчитывая собрать полный набор единообразных зубов для вставных челюстей. Елена даже чуть-чуть пожалела бедолагу, представив его нескорое пробуждение, однако жалость почти мгновенно растворилась в лихорадочном напряжении.

Еще один пьяница, чуть более вменяемый и одетый, стоял на четвереньках, блюя в ночной горшок, красивый, с глазурью, неведомо как взявшийся посреди улицы. По углам и отноркам буквально светились глаза обитателей, терпеливо ждущих, когда жертва дойдет до кондиции. На Елену поглядывали настороженно и зло, как на опасного конкурента. Женщина молча провела рукой в жесте отрицания, дескать, он не мой, и аккуратно обошла мужчину, который, скорее всего, тоже встретит рассвет как новорожденный, то есть нагим и свободным от любого имущества.

Следующим номером программы оказалась пара, которая дралась. Классические ландскнехты в цветастом тряпье — не меньше пяти расцветок на каждом — ожесточенно сопели и мутузили друг друга деревянными кастетами. Они очень старались, но поскольку оба едва стояли на ногах, получалась грустная пародия на драку. Впрочем, одежду мужики друг другу изорвали на совесть, а по синюшным физиономиям обильно струилась кровь. Кто-то истратит немало ниток, зашивая потом драные морды, подумала Елена, обходя и этих фигурантов.

В общем, кабак впечатлял еще на подходе, до момента непосредственного явления наблюдателю.