Дворовое Евангелие

Я в этот мир пришёл, чтоб дать вам свет,
Упрочить веру, разрешить сомненья.
Кто говорит, что счастья в жизни нет?
Есть путь, через Голгофу к воскресенью.

Всех возлюбив, подставив свою грудь,

За ближнего, за друга и за брата,
Я указал прямой к спасенью путь,
Но это никому из вас не надо.

За все грехи взял на себя вину

И все мне аплодировали дружно.
Я в мир принёс любовь, а не войну,
Но это никому пока не нужно.

Я в этот мир принес не мир, но меч.

Не кладенец, не гладиус – меч божий,
Но то, что голова слетает с плеч,
Не устрашает никого, похоже.

Венец терновый, что венок из роз,

Растиражирован по фрескам и иконам.
Я в мир своё учение принёс,
Но до сих пор его никто не понял.

Не извести зло прямо на корню,

Да и добро не вымерять весами.
Я всех вас, люди, как могу, храню,
Но вы свой мир храните всё же сами.

Вечный жид

Нет слез, я их давно не осушаю,
Столетьями потомков хороня.
Ни ада не дано мне знать, ни рая.
Бог жизни каждого из нас лишает,
А смерти вот лишил он лишь меня.

Плывут передо мной событья, лица...

Я очерствел и ничему не рад.
Кому-то счастье, может быть, лишь снится,
А счастье, повторённое сторицей,
Ужасней, чем пугающий вас ад.

Забыли меня ангелы и черти.

Песка в часах песочных через край.
Тот, кто боится смерти, мне поверьте,
Мои попытки обретенья смерти —
Мой маленький эрзац, но всё же рай.

Топлюсь в пруду или в петле повисну,

Кинжал в грудь или прыгну в жар огня —
Всё без толку. Бессмертен. Зубы стисну.
Бог каждого из вас лишает жизни,
А смерти вот лишил он лишь меня.

Я вовсе не признателен Амрите,

И ничего хорошего не жду.
А вы все – в рабстве, в плебсе и в элите
Живите, размножайтесь, к счастью мрите
Без зависти к известному жиду.

Хор

Не угнаться нам за днями давними,
Как назад гнедую ни гони,
Было время – собирали камни мы.
Бросились – и где ж теперь они?

Всуе поминать, что зря по матушке?

Течь не будут медленней к ночи
По разбросанным бездарно камушкам
Нашей жизни мутные ручьи.

На глазах зевак при полном кворуме,

Как иной осужденый герой,
Целый век тащили камень в гору мы,
Бросились – а он уже под горой.

Под него, на памятник похожего,

Что поставлен мне за тяжкий труд,
Под лежачий сдачей у подножия,
Воды жизни вовсе не текут.

Я, в преддверье очень скорой засухи,

Всё, что мне досталось в барыши,
С шеи сброшу, сброшу из-за пазухи,
С сердца и, естественно, с души.

Налегке прекрасные мгновенья

Проще ждать, когда, взяв в оборот,
Жизнь краеугольным, преткновения
Или философским зашибёт.

Народ