Дворовое Евангелие

Живем в разнообразной кутерьме,
Не радуясь ни жизни, ни погоде,
Поём на воле песни о тюрьме,
В неволе распеваем о свободе.

В ученье Дарвина, конечно, есть изъяны,

Ведь эволюция – гипотеза, не боле.
Разнится человек от обезьяны,
Лишь только тем, что вечно чем-то недоволен.

Тоскуем дома о неведомых краях,

В чужих краях тоску по дому глушим.
На берегу поём мы о морях,
А в море распеваем мы о суше.

В ученье Дарвина, конечно, есть изъяны,

Ведь эволюция – гипотеза, не боле.
Разнится человек от обезьяны,
Лишь только тем, что вечно чем-то недоволен.

Разруху восстанавливать в стране,

Стабильности расшатывать устои,
В дни мирные петь песни о войне,
А на войне – о мире и покое

В ученье Дарвина, конечно, есть изъяны,

Ведь эволюция – гипотеза, не боле.
Разнится человек от обезьяны,
Лишь только тем, что вечно чем-то недоволен.

Привычку людям так Господь привил,

Чтоб на себя не наложили руки,
В разлуке петь о счастье и любви,
В любви петь об изменах и разлуках.

В ученье Дарвина, конечно, есть изъяны,

Ведь эволюция – гипотеза, не боле.
Разнится человек от обезьяны,
Лишь только тем, что вечно чем-то недоволен.

Журавль в небе. Хочется за ним

Вдаль броситься, всё бросив на удачу,
Имеем что, не ценим, не храним,
Лишь потерявши, очень горько плачем.

Всевышний

Я вижу, смерд устал в сим бытии убогом,
Хлеб добывая потом и горбом.
Я человеком стал, чтоб человек стал Богом,
А он остался Божиим рабом.

Я дух вдохнул в уста, но непристойным словом

Он Господа спешит поднять на смех.
Я человеком стал, чтоб человек стал Богом,
А ему слаще праведности грех.

Да, жизнь не так проста в разнообразье многом,

И над собой работы через край.
Я человеком стал, чтоб человек стал Богом,
А он себе хлопочет пропуск в рай.

Под сению креста завет забыл мой строгий,

Чтоб не был ни один потерян день.
Я человеком стал, чтоб человек стал Богом,
Ну а ему всего милее лень.

Я вижу, смерд устал в сим бытии убогом,

Хлеб добывая потом и горбом.
Я человеком стал, чтоб человек стал Богом,
А он остался Божиим рабом.