Дворцовые интриги на Руси

Как явствует из «Повести временных лет», к 862 г. в среде восточных славян сложилось два раннегосударственных образования. Одно находилось на севере, с центром в Новгороде (в Ладоге), другое — на юге, с центром в Киеве. Князем северного образования был варяг Рюрик, южного — его дружинники Аскольд и Дир. Почти двадцать последующих лет оба княжества существовали независимо одно от другого. Рюрик, очевидно, удовлетворялся данью с северных восточнославянских племен, Аскольд устремил свои взгляды в Степь, к Черному морю и даже Византии.

К сожалению, из-за скудности источников мы не можем воссоздать полную картину жизни Киевского княжества времен Аскольда и Дира. Однако и то немногое, что сохранилось, позволяет утверждать, что Киев в это время все увереннее выходил на европейскую политическую арену.

Под 864 г. в Никоновской летописи (XVI в.) содержится драматическое известие об убийстве сына Аскольда: «Убиен бысть от болгар Оскольдов сын». Можно думать, что случилось это во время военного похода киевского князя на болгар. О каких болгарах идет речь, летопись не уточняет, но есть основания предполагать, что о тех, которые кочевали к югу от русских рубежей. Назывались они «черными» и принадлежали к тюркоязычной группе. Достоверность этого сообщения подтверждается персидским Анонимом, свидетельствующим, что Внутренняя Болгария находится в состоянии войны со всей Русью.

В 867 г. киевские князья осуществляют еще один поход в Степь. На этот раз — на печенегов, теснивших в Нижнем Поднепровье венгров. Поход был удачным, что и нашло отражение в краткой летописной фразе: «Того же лета избиша множество печенег Оскольд и Дир».

Рис. 1. Поход Аскольда и Дира на Царьград

Более подробно в письменных источниках отражен поход русских дружин на Царьград. «Повесть временных лет» уверяет, что случился он в четырнадцатое лето царствования императора Михаила III (866 г.).[1] Характерно, что русичи объявились под стенами византийской столицы тогда, когда император увел войско в поход против мусульман. Было это счастливым совпадением или же Аскольда кто-то известил о беззащитности Царьграда? Если учесть, что подобные походы тщательно готовились, в том числе и посредством сбора информации о противнике, предположение о неслучайности такого совпадения кажется вероятным.

Войско Руси появилось под стенами Константинополя на 200 кораблях. Эскадра вошла в гавань Золотой Рог (Суд — в русских летописях), и русичи принялись грабить жителей предместий. Нависла реальная угроза падения города. Спасение могло прийти только от императора, поэтому в его ставку немедленно были отправлены гонцы. Михаил поспешил на выручку осажденной столицы.

Рис. 2. Княжение Аскольда и Дира в Киеве

С большим трудом, как уверяет летописец, ему удалось пробиться в Константинополь. Теперь сил в городе было достаточно, чтобы отразить штурм русичей, однако письменные источники объясняют успехи защищавших не этим, а неким церковным судом. Михаил вместе с патриархом Фотием отправляются в церковь Богородицы Влахерны, где и проводят всю ночь в молитвах. Утром они берут ризу богородичной иконы и с песнями несут к морю. Там ее опускают в воду, после чего тишина и полный штиль сменяются бурей. Морской шторм разметал вражеские корабли, выбросив их на берег. Дело стихии довершили воины Михаила, истребившие почти поголовно добравшихся к берегу дружинников Аскольда. Летописец замечает, что спастись удалось немногим: «Яко мало их (русичей. — П. Т.) от таковыя бѣды избѣгнути въ свояси возъвратишася»[2].

Сведения о походе русичей на Константинополь почерпнуты летописцем от продолжателя Амартола, по существу, без редакции, хотя и с уточнением, что возглавляли войско Аскольд и Дир. Как полагал Д. Лихачев, имена князей взяты русским переводчиком или переписчиком из какого-то другого источника, возможно народного предания.

Итак, Русь потерпела поражение. Однако в истории иногда случается, что и неблагоприятный исход военных кампаний оборачивается приобретениями. Так случилось и в этот раз. В Никоновской летописи (под 876 г.) помещен рассказ о первом крещении Руси при Аскольде и Дире. По существу, это было условием мирного соглашения между сторонами. Русичи обязывались принять крещение и просили царя прислать им архиерея. Правда, при этом они якобы потребовали подтверждения божественной силы новой для них веры и согласились креститься только после того, как брошенное в костер святое Евангелие совершенно не тронул огонь: «Сие видевше Руси удивишася, чудящеся силе Христове, и вси крестишася».

О крещении безбожных и гордых русичей сообщают и византийские авторы, в том числе и патриарх Фотий, испытавший ужас нашествия северных варваров на богохранимый град Константинополь.