Дворцовые тайны. Соперница королевы

Но он, ясное дело, принадлежал королеве и никому больше. Никто не решался делать ему авансов и даже предаваться с ним самому безобидному флирту, кроме самых смелых или самых неблагоразумных девиц и дам. Таких особ королева без церемоний отсылала в загородные поместья с пожизненным запретом появляться при дворе.

Конечно, мы все ясно видели, что у лорда Роберта есть свои недостатки. Он любил прихвастнуть, был тщеславен и эгоистичен. Да и шепотки о смерти Эми Дадли не умолкали, потому что такие слухи никогда не умирают. Но при этом он располагал к себе и притягивал как магнит. А Уолтер — нет! И даже наоборот: Уолтера всегда хотелось отправить подальше. Пусть себе сидит в запертой комнате, когда я пою, танцую и веселюсь. Если его отрядят с поручением в самое что ни на есть отдаленное графство, например на Оркнейские острова[132], я не заплачу. Отошлют за море — значит, так тому и быть. И возможно — Боже, помилуй меня за такие нечистые мысли, — он оттуда никогда не вернется…

Но эти мои мысли так и остались мыслями. Очень скоро отец вернул меня к действительности. Не прошло и полугода после выздоровления королевы, когда он сказал мне, что мы с Уолтером должны пожениться через месяц. И добавил, что королева настолько добра, что согласилась присутствовать на нашем венчании.

— И еще одно, Летти, самое важное! — отец просто лучился счастьем. — Троюродный брат Уолтера Роджер Уилбрэм согласился взять в жены Сесилию. Обе свадьбы состоятся в один и тот же день. Только подумай! И у тебя с твоей испорченной репутацией, и у Сесилии с лицом, обезображенным оспой, будут мужья! Благодарю тебя, Господи, за то, что мои девочки наконец-то выйдут замуж!

Глава 18

Мы поженились при дворе в личной церкви королевы рано-рано утром, когда еще не все птицы проснулись для своих песен. Мне шел двадцать третий год, а Уолтер был чуть младше меня, хотя и не любил, когда ему об этом напоминали.

Церемония прошла торопливо, потому что королева, во-первых, была по натуре человеком нетерпеливым и, во-вторых, не любила свадьбы (возможно, на них она острее переживала, что сама не замужем). Она даже пожаловалась лорду Роберту, что наше с сестрой двойное венчание заставляет ее повременить с ее обычной утренней прогулкой. Мистрис Клинкерт помогла мне одеться в очаровательное шелковое платье, которое мать специально заказала для меня, с буфами по последней моде, с разрезами на рукавах, подрубленными серебряной нитью, с вышитыми белым и розовым бутонами роз. Пышный воротник был сделан из кружев на каркасе из тонкой проволоки, чтобы он не терял форму и красиво обрамлял мое лицо. На нижние юбки пошло мягчайшее голландское полотно. Никогда у меня не было такого красивого наряда, и когда мама увидела меня в нем перед свадьбой, она прослезилась. Правда, причиной тому отчасти послужили и многочисленные стаканчики эля, которые она пропустила накануне вечером. Она сказала мне, что я выгляжу просто чудесно, и пожелала мне быть Уолтеру хорошей женой.

Сесилия тоже была наряжена в дорогое платье, но оно не скрывало ее слишком пышные формы, и разница между нами не осталась неотмеченной присутствующими. Ее жених, толстый, вспыльчивый Роджер Уилбрэм сорока пяти лет от роду, который уже похоронил двух жен, по-видимому, не испытывал восхищения своей невестой. Он вообще ее почти не замечал. Уолтер признался мне, что ценой согласия его кузена на брак стала должность королевского ревизора и сборщика штрафов города Сейлсбери и вдобавок синекура в Адмиралтействе. Оба эти поста должны были приносить ему ежегодно не менее пятидесяти фунтов. Отец был только рад выхлопотать для зятя эти назначения. Благодаря им Роджер Уилбрэм мог считать себя достаточно состоятельным человеком. Значит, Сесилия получила все возможные залоги счастливой жизни в супружестве, кроме сознания того, что муж женился на ней по любви, а не из жадности.

Как только наше совместное венчание закончилось, королева тотчас удалилась, чтобы совершить свою утреннюю прогулку, а мы сели за свадебный завтрак. Нам подали фаршированных куропаток, пироги с олениной, оранжерейные персики и виноград, и все это мы щедро запивали превосходной мальвазией и мускатом. Уолтер всем нам сообщил, что оленина в пирогах — из его охотничьих угодий, а затем принялся в подробностях расписывать ту охоту, где эти олени были добыты. Гости замолчали и загрустили.

— Я заказал нескольких хороших гунтеров[133] в Ирландии, — включился в разговор лорд Роберт, чтобы хоть немного оживить застольную беседу. — Может быть, захотите опробовать их в деле, мистер Деверё? Конечно же, у королевы будет право первого выбора, но то, от чего она откажется, вполне может подойти вам.

Он замолчал, а потом добавил:

— Своих скакунов она не щадит — как и своих сановников.

Мы засмеялись, как и было задумано Робертом, хотя мой отец не разделил общего веселья.

— Ее любимец Джентльмен Гнедой недавно сбился схода, и теперь ему приходится бинтовать бабки на передних ногах, — продолжал лорд Роберт.

— У вас, милорд, новый жеребец? — спросил Уолтер. — Из Турина?