Двуглавый. Книга первая

— А это, дорогой мой, значит, что тебе не кажется. И мне не кажется. Оно, видишь ли, так и есть, — избежать тут некоторой назидательности мне не удалось. Впрочем, сам тёзка эту назидательность, похоже, и не заметил.

— Тогда, может, сам попробуешь? — то ли спросил, то ли предложил он. — Раз у меня легче теперь выходит, так и у тебя хотя бы как-то выйти должно!

М-да, не особо часто за время нашего совместного проживания в его теле удавалось дворянину Елисееву вот так ставить меня в тупик, но тут я, честно говоря, даже не знал, что делать. Учитывая, что раньше под моим управлением телепортация никогда не получалась, вероятность такой же неудачи и на этот раз оставалась ненулевой, а это могло бы не только снизить мне самооценку, но и тёзке подпортить воодушевление от собственных успехов. Что товарищ задерёт нос в наших с ним взаимоотношениях, я как-то не боялся, всё же за эти почти три месяца успел его изучить. Так что, если опять ничего у меня не выйдет, то, может, и хрен бы с ним? А с другой-то стороны, позориться лишний раз тоже совсем не тянет…

— Попробуй! — наседал тёзка. — Ничего страшного, если не получится!

— Нельзя пробовать, — процитировал я учителя Йоду. — Надо делать. Или не делать.

— Тогда сделай! — товарищ никак не унимался, и я решил-таки поддаться его нажиму, рассудив, что если что-то на этом и потеряю, то не так уж и много, а вот любой успех мы с тёзкой будем вправе посчитать грандиозным, вне зависимости от его истинных масштабов.

А и не зря тёзка нажимал — у меня получилось! Да, отдохнуть после телепортации под моим управлением захотелось прямо сразу, но сам факт радовал. Ещё несколько перемещений туда-сюда под управлением дворянина Елисеева, и снова телепортироваться под моим оказалось даже легче, чем в первый раз. Оба такому повороту обрадовались, но пришлось прерваться, потому что подступило время обеда. После него мы собрались действовать в зависимости от того, насколько насытимся — или сразу возобновить челночную телепортацию, или сделать это после некоторого отдыха. Действительность, однако, наши планы беспардонно опрокинула — едва с обедом было покончено, явился коллежский асессор Денневитц.

— Да, Виктор Михайлович, вынужден признать вашу правоту, — выдал Денневитц, вглядевшись в лицо дворянина Елисеева. — Даже жалко Матвея Яковлевича…

— Почему жалко? — не понял тёзка.

— Так он же наверняка пожелает устроить вам подробное обследование, дабы выяснить, каким таким образом вы столь быстро вернули себе приличный вид, — хохотнул коллежский асессор и уже серьёзно продолжил: — А я таковой возможности ему не дам. Не могу, Виктор Михайлович, вы мне нужны срочно. Настолько срочно, что прошу вас воспользоваться телепортированием — нам с вами необходимо немедленно переместиться отсюда в Никольскую башню.

Тёзка уже готов был прямо сейчас и приступить, но я его притормозил, доходчиво объяснив, почему именно здесь и сейчас так делать не следует. Он малый умный, сразу всё понял и принялся доводить моё мнение до Денневитца:

— Подождите, Карл Фёдорович. Боюсь, мы невольно дадим и Матвею Яковлевичу, и охраннику пищу для нежелательных размышлений, если телепортируемся прямо отсюда, — надо же, как, оказывается, товарищ может выразиться! Загнул, так загнул! — Может быть, разумнее будет с лестницы или ещё откуда, где никого нет?

— Хм, — Денневитц посмотрел на дворянина Елисеева с явным уважением. — А ведь и правда, Виктор Михайлович, — добавил он после недолгой паузы. — Пойдёмте.

Перенеслись мы с Денневитцем именно с пустовавшей лестничной клетки. Шаг — и в который уже раз оказываемся в Никольской башне.

— Я пока отдам необходимые распоряжения, а вы, Виктор Михайлович, извольте ознакомиться, — коллежский асессор извлёк из портфеля несколько листов бумаги. — Минут двадцать у вас есть.

[1] В нашем мире — Бишкек (Киргизия)

[2] В нашем мире — Ситка (Аляска)

Глава 32 Последняя загадка

Итак, нам с дворянином Елисеевым предстояла очная ставка со Шпаковским — именно копию протокола его допроса оставил Денневитц. Честно говоря, оба мы ждали этого с интересом, уж больно хитрым и даже умным человеком выглядел Александр Иванович как по нашим воспоминаниям, так и по своим ответам на вопросы следствия.

Что о заговоре он знал, но на заговорщиков не донёс, Шпаковский полностью признавал, но тут ему деваться было некуда — в вопросах содержались многочисленные отсылки к показаниям других лиц, полностью Александра Ивановича в этом смысле изобличавшим. Со своей юридической колокольни тёзка сразу отметил, что признание части вины или вины меньшей зачастую может помочь в отрицании всего обвинения или же наиболее тяжкой его части. Судя по дальнейшему тексту, Шпаковский исходил из тех же соображений и принял их как руководство к действию.