Двуглавый. Книга первая

— Ничего! — тёзка чувствовал себя оскорблённым — ну как же, сыщик высказал недоверие к его словам. Пришлось успокоить товарища, напомнив об особенностях службы коллежского секретаря, в силу которых установление истинной картины событий для него несоизмеримо важнее трепетного отношения к чувствам потерпевших.

— В таком случае, Виктор Михайлович, — на пару мгновений задумавшись, выдал сыщик, — могу лишь заключить, что вор хотел вас только испугать. Нет предположений, кому и зачем такое могло бы понадобиться?

— Ни малейших, — прежде чем ответить, тёзка тоже ненадолго задумался.

— Что ж, — Воронков огляделся в уже прибранной квартире, — попрошу вас, Виктор Михайлович, Москву пока что не покидать вплоть до особого дозволения.

— Но я собирался вернуться домой в Покров и оставаться там до конца лета, — возразил было тёзка, но сыщик ему растолковал всё раньше, чем это успел сделать я:

— Мы ведём розыск по покушению на вас, — напомнил он, — и у нас могут появиться к вам вопросы, ответы на которые нужны будут незамедлительно. Так что вынужден ещё раз с настоянием повторить просьбу к вам оставаться пока в Москве и со своей стороны обещаю приложить все усилия к скорейшему прояснению дела.

На просьбу, высказанную в таком виде, тёзке оставалось только ответить согласием, на чём коллежский секретарь Воронков нас и оставил.

— Вот же зануда! — тёзка ещё и рожу состроил, закрыв за сыщиком дверь. Кажется, благоприятное о себе впечатление, сложившееся у нас с самого начала, господин Воронков испортил. Ну, по крайней мере, у тёзки.

— Не кипятись, — взялся я его урезонивать. — Не он такой, работа у него такая.

Осмысленных возражений у тёзки не нашлось, и наша с ним жизнь продолжила своё неспешное течение. Сказать, что тёзка бездельничал, однако же, нельзя. То, понимаешь, вспомнил, что надо бы взять в библиотеке ещё пару книг, а то ведь профессор Любич никогда не довольствуется тем лишь, что по программе положено, наверняка на семинаре и это спросит; то отмечали двадцатилетие университетского приятеля, три дня отмечали — юбилей всё-таки; то потребовался отдых после столь интенсивного празднования…

Для меня же эти дни ознаменовались полезным открытием — оказалось, что я могу не только вполне нормально, а местами даже и продуктивно размышлять, когда тёзкино сознание отключено, но и управлять его телом. Открыл я это, когда тёзка вернулся-таки к себе на квартиру после эпической гулянки и завалился, кое-как раздевшись, в кровать. Он сразу и задрых, а у меня с этим возникли привычные затруднения, вот я и припомнил обычное для нас с тёзкой по утрам положение, когда я ещё сплю, а он умывается, упражняется с гантелями и завтракает, а заодно и подумал: а почему бы не проверить, как оно работает в обратную сторону?

Не буду врать, что взять на себя управление чужим, впрочем, теперь уже нашим общим телом было так уж легко. Получилось у меня не с первого и не со второго раза, а с какого, и сказать стыдно. Но упорство всё же перевесило, и мне удалось заставить наше тело встать с кровати, взять первый книгу «Павел Первый и Польша» авторства неизвестного мне Лось-Лосецкого и вернуться обратно в кровать, ничего по пути не уронив, а главное — не уронив себя. Как ни странно, читать я смог вообще без проблем — то ли со спиртным перебрал именно тёзка, а не я, то ли правы учёные, утверждая, что человек использует возможности своего мозга далеко не в полной мере, то ли ешё какая нашлась тому причина, но буквы перед глазами не скакали и тяжести в голове я не ощущал, хотя назвать таким уж хорошим своё (да-да, теперь уже своё!) состояние никак не мог. Так и читал до половины четвёртого утра, за окном уже начало светать, когда я всё-таки заснул.

Сразу с утра хвастаться тёзке своими достижениями я не стал, подождал, пока дадут ожидаемый эффект меры по борьбе с последствиями алкогольных излишеств, и поделился с ним результатами моих ночных упражнений уже после того, как он запил завтрак двумя чашками крепкого чаю. Размышлял тёзка над моими словами долго, я уже успел хрен знает чего себе напридумывать, как он, наконец, заговорил:

— Хм, странно… Я совсем не помню, как вставал за книгой, но вот что ты там прочитал… Да, теперь помню! Но это же прекрасно!

С такой оценкой я в общем и целом был согласен, но всё же предложил товарищу продолжить опыты в более корректных условиях — на трезвую голову, как минимум. С такой постановкой вопроса согласился уже тёзка, и мы две ночи подряд продолжали наши исследования, а затем тёзка предложил усложнить задачу и проверить опытным путём, смогу ли я управлять его телом, когда оба наших сознания бодрствуют.