Двуглавый. Книга первая

Тоже получилось, хотя и с трудом. Да и само управление давалось мне хуже — видимо, подсознательно тёзка такому управлению противился. Но поскольку удалось обойтись без травматизма, тренировки решили продолжить — мало ли, вдруг когда пригодится. Что ещё выяснилось в ходе наших опытов, так это полное отсутствие какого бы то ни было влияния увеличившегося времени бодрствования общего для нас организма на его состояние. Или, скажем осторожнее, такового влияния мы с тёзкой пока не обнаружили. Так ежедневно и упражнялись, пока снова не явился коллежский секретарь Воронков.

Коротко сообщив, что ничего не взявшего вора ищут и есть уже некоторые успехи, Дмитрий Антонович перешёл к покушению, должно быть, уже ознакомился с присланными из Покрова материалами.

Первые его вопросы в общем и целом повторяли те, что задавали тёзке покровские полицейские на дороге, но чувствовалось, что это, как говорится, ещё цветочки, и занимает господина коллежского секретаря совсем другое. Однако же проявлять должную добросовестность оно Дмитрию Антоновичу не мешало. Кстати, к нам он прибыл в единственном числе, протокол не вёл, но по ходу разговора что-то быстро помечал у себя карандашом в записной книжке.

— Теперь, Виктор Михайлович, — Воронков убрал карандаш и книжку в карман, — хотелось бы побеседовать с вами, так сказать, не вполне официально.

Тёзка как-то остался к такому вступлению безучастным, а вот я напрягся. Имел по прошлой жизни представление, чем этакая неофициальность может обернуться, и господин Воронков уже не казался мне столь приятным молодым человеком, как это было совсем ещё недавно.

— Что за второй автомобиль был на месте происшествия, не подскажете? — ну так и есть, блин, началось! — На дороге найдены осколки стекла, не принадлежащие мотоциклу покушавшегося на вас, а отсутствие повреждений у автомобиля вашего отметили покровские коллеги, — я не смог решить, в плюс или в минус записать полицейским из Покрова не особо внимательный осмотр тёзкиной «яузы». Конечно, это серьёзный огрех в их службе, но нам-то с тёзкой оно на руку…

— Не психуй! — осадил я тёзку, собравшегося было запаниковать. — Ты же юрист, должен понимать, что неофициальную беседу к делу не пришьёшь!

Тёзка не то чтобы успокоился, но сыщику ответил вполне уверенно:

— Я никаких других авто на дороге не видел. Во всяком случае, до покушения на меня.

— Чью ещё кровь, кроме покушавшегося, нашли на дороге, тоже не знаете? — поинтересовался сыщик.

Тёзку снова охватило всёпропальческое настроение, но ненадолго, справиться с ним он успел и без моей помощи, ответив, что даже понятия о том не имеет. Но, похоже, господина коллежского секретаря всерьёз интересовало вовсе не это.

— Виктор Михайлович, вы утверждаете, что покушавшийся вам не знаком, и каковы были причины, побудившие его в вас стрелять, вы не знаете, — ровным спокойным голосом повторил Воронков то, что узнал из полицейского протокола.

— Не знаю ни его самого, ни причин, — ответил тёзка. Ответил, замечу, чистую правду.

— А вот мы преступника опознали, — вздохнул Воронков. — Некто Голубев Егор Исаевич, в преступном мире известный под кличкой Голубок. Два с половиной года уже во всероссийском розыске был. Я бы, Виктор Михайлович, вас поблагодарить от лица сыскной полиции был должен за то, что вы казну избавили от расходов на судебный процесс и виселицу, но…

Тут обострилось внимание у нас обоих. Но если тёзке и впрямь стало интересно, что это за такой Голубок, которому виселицу прочили ещё до поимки, то я ждал какого-то подвоха. Дождался…

— Голубев среди уголовников тем был известен, что не гнушался убийствами за деньги, — говорил Воронков подчёркнуто ровно. — За большие деньги, меньше тысячи рублей за голову и обсуждать, говорят, отказывался. Зато готов был убить кого угодно. И ведь смотрите, Виктор Михайлович, что получается…

— И что же? — к чему клонит сыщик, я догадывался, а вот тёзка не выдержал, спросил. Эх, какой же он всё-таки молодой ещё…

— А то, что кто-то не пожалел тысячи рублей, а может, и больше, чтобы вас жизни лишить, а вы, стало быть, ни сном, ни духом. Боюсь, при этаком-то раскладе сыскной полиции придётся не покушение на вас раскрывать, а просто убийство — заказчик преступления никуда ведь не денется и будет искать нового исполнителя, — ну да, примерно это я и ожидал услышать. Приятно, конечно, что не ошибся, но вот сам повод приятным никак не назовёшь. — Впрочем, Виктор Михайлович, — продолжил сыщик, — если вы решитесь поделиться со мною вашими соображениями, столь печального конца, я полагаю, избежать будет легче.

— Дмитрий Антонович, я и вправду понятия не имею, кому понадобилась моя смерть! Честное слово! — принялся тёзка заверять сыщика.

— Я, Виктор Михайлович, вам, пожалуй, поверю, — после некоторого раздумья сказал Воронков. — Но поскольку розыск нам ваше незнание не облегчит, вы уж продолжайте носить при себе пистолет.