Двуглавый. Книга первая

Поняли и мы с тёзкой, что дело тут обстоит очень даже непросто. Ладно ещё, если Ольга прочувствовала правдивость брата по-родственному, а если нет? Если и другие такие шибко способные тоже смогут определять, правду говорит им тёзка или лжёт? Вероятность такую сбрасывать со счетов не стоило, потому что она могла стать для нас источником серьёзных проблем. Сама по себе правда — штука, несомненно, хорошая, а ложь, наоборот, столь же несомненно плохая, но в жизни очень часто нужно если и не прямо врать, то хотя бы придерживать при себе часть известной тебе правды. Так что не хотелось бы оказаться в положении, когда так поступить невозможно, очень не хотелось бы. Что ж, значит, придётся заботиться ещё и об этом.

И всё же куда сильнее занимали меня вопросы о тёзкиных способностях. Из того, что ни я, ни даже он сам понятия не имели, что это за способности, выходило, что не знаем мы и того, какое именно событие, изменения которого сильно пожелает тёзка, поможет их раскрыть. Это я ещё тихо молчу о том, что событий таких на моей памяти уже произошло не одно и не два, и где, спрашивается, были тогда те способности⁈ В общем, пребывал я в состоянии полной неопределённости и никак меня такое состояние не радовало. То же самое переживал и тёзка, но переживал намного легче, чем я — в его возрасте многие проблемы воспринимаются либо как слишком далёкие и к повседневной жизни отношения не имеющие, либо как вполне себе разрешимые. Эх, молодость-молодость…

Время, однако, шло, а с выгодными предложениями никто к дворянину Елисееву не торопился. С невыгодными, впрочем, тоже — результаты обследования у доктора Брянцева как будто ушли в песок. Даже не могу сказать, почему нас обоих столь такое, казавшееся даже демонстративным, безразличие не пугало. То ли считали мы, что это ненадолго, то ли наслаждались спокойной жизнью, небезосновательно полагая, что когда дело до реализации тёзкиных способностей всё-таки дойдёт, нам будет не до покоя, в любом случае вопрос, чем заняться, перед нами не стоял, пусть занятия наши особым разнообразием и не отличались.

Что за занятия? Ну, во-первых, тёзка добросовестно продолжал набираться премудрости, читая взятые в университетской библиотеке книги. Мне, понятно, приходилось читать их вместе с ним, и я потихоньку втянулся, даже обнаружил в себе некоторый интерес к здешней юриспруденции. Кстати, те книги, что тёзка взял по моей просьбе, я тоже читал ближе к ночи, когда молодой и здоровый организм дворянина Елисеева отходил ко сну. В общем, набирался знаний о тутошнем мире не по дням, а по часам, да.

Во-вторых, тёзке, а с ним, ясное дело, и мне полагалось участвовать в вечерних семейных посиделках, начинавшихся с общего для всей семьи ужина, а после него плавно переходивших в общее же чаепитие с беседами. Одним чаем, впрочем, на этих посиделках не ограничивалось, пили и вино — глава семейства побольше и почаще, Елена Васильевна и тёзка поменьше и пореже, Наташе на моей памяти налили всего один раз, да и то немножко. Но не то, кому и сколько налили, было в этих вечерах главным, а само семейное единение, времени для которого больше и не было — подполковник Елисеев отбывал на службу рано утром, не оставаясь дома на завтрак, обедал он тоже на службе.

Ну и в-третьих, по-прежнему радовали походы к вдовушке Фокиной. Я, хоть и поставил их в этом перечне последним номером, но что для меня, что тем более для тёзки это оставалось лучшим способом проведения времени. С новыми удовольствиями Анечка вполне уже освоилась, и несколько раз ей удалось удивить своей свершившейся наконец раскрепощённостью даже меня, а тёзка так вообще регулярно выпадал в осадок от раскрывшихся талантов своей подруги. Эх, вот ещё бы его способности раскрылись поскорее…

Первый звонок, предвещавший скорый конец этой беззаботной жизни, прозвучал для нас с тёзкой в самом что ни на есть прямом смысле — зазвонил телефон и горничная Даша позвала Виктора Михайловича к аппарату. Это оказался несколько уже подзабытый за последними происшествиями титулярный советник Греков, любезно пригласивший тёзку посетить завтра городское полицейское управление. К Грекову тёзка питал самые добрые чувства за то, что тот так и не поставил подполковника Елисеева в известность о не самых приятных похождениях его младшего сына, а потому приглашение не только принял, но и с учтивостью за оное поблагодарил. Тьфу ты, я уже вовсю тутошними оборотами сыплю, совсем с тёзкой одворянился!

Явившись назавтра в полицию, мы с тёзкой с некоторым удивлением обнаружили, что общение с забывающимися персонажами одним титулярным советником Грековым не ограничится — в кабинете вместе с ним дворянина Елисеева дожидался и коллежский секретарь Воронков. После обмена приветствиями Греков, на правах хозяина кабинета, начал первым: