Двухголовая химера

— Бери шире, — кивнул Грогган. — Один мир — лишь песчинка в огромном песочном замке. И я не разрушаю его, а преобразую. Существующий миропорядок далёк от идеала. Мой хозяин понял это и стремится всё исправить. Но для того, чтобы построить что-то новое, нужно разрушить старое — тут уж никуда не денешься. Если оставить всё, как есть, мы не придём ни к чему, кроме медленного загнивания. Эта вселенная с самого начала не была совершенной. А теперь она ещё и стара. Подумай, неужели ты ни разу не сталкивался с несовершенством мироздания? Это же бросается в глаза, куда ни посмотри. Начни хоть с людей — неужели тебе кажется, что мы удачные создания? Да мы же по природе своей противопоставлены равновесию как таковому. Я бы даже сказал, что человечество — пик вселенского идиотизма. Суть нашего существования — родиться, состариться и умереть, чтобы оставить после себя недолговечные следы в медленно загибающемся Сущем. Мы как чума проникли в тело Вселенной и изменили её, изуродовали ещё больше. Всюду отпечатки наших сапог. Всюду мусор и объедки. Мерзость, гниль, уродство. Мы за тысячелетия породили столько различной гадости, сколько вселенная не породила за эоны лет.

— Мы и есть вселенная, — прошипел я, с трудом поднимаясь на четвереньки.

Грогган снова улыбнулся одними уголками губ.

— Именно поэтому её нужно отлить заново. Создать всё с нуля, не повторяя прошлых ошибок. Подумай, Энормис. Представь — новые миры, в которых нет ни одного следа человека. Ни единого напоминания о нём. В них живут создания, которые считают себя частью Вселенной, а не её хозяевами. Всюду чистота. Здесь не было ни войн, ни загнивания, ни идиотского принципа старения — только идеальное равновесие. Полная гармония!

«А мне ещё говорили, что я на себя много беру» — подумал я, посмотрев на Отражение, тот с интересом слушал наш разговор.

— Ты больной, — сказал я, бросив взгляд в сторону лежащей без сознания Литессы.

Ещё несколько минут, и она умрёт от потери крови.

— Если я мыслю иными категориями, это ещё не значит, что я больной, — возразил белоглазый. — По-моему, это ты больной, если тебе нравится жить в заведомо обречённом на разложение мире.

— Если вселенная переродится, то и тебе придется уйти.

— Это будет простейшая из моих жертв, — пожал плечами Грогган. — В отличие от тебя, я уже давно не поступаю так, как хочу. Только так, как надо.

— Надо — кому? — я позволил себе ещё одну усмешку. — Твоему хозяину? Ещё одному человеку?

Грогган даже отшатнулся.

— Ты считаешь, что мой хозяин — человек? По-твоему, я стал бы подчиняться другому человеку?

Он смотрел на меня с возрастающим весельем, которое не пахло ничем кроме смерти, и словно ожидал ответов на риторические вопросы. К этому времени мне удалось-таки добраться до одного из своих мечей, я перевернулся на спину и, опираясь на локоть, направил остриё в лицо стоящему в полутора шагах Гроггану.

— Мой хозяин — Тринерон, — сказал белоглазый. — Последний из Хранителей. Теперь ты понимаешь, что тебе никогда не победить в этой войне?

Отражение, замершее рядом с ним, скривилось, как от зубной боли.

А я с изумлением вспомнил рассказы Дисса о Хранителях и ужаснулся: неужели они — не просто красивая легенда?

— Тебе с ним не справиться, — сказал двойник, повернувшись ко мне. — Пока что. Тяни время.

— Зачем? — спросил я лениво, делая вид, что само желание взять в руку оружие — последняя попытка защититься.

Грогган, не способный слышать Отражение, подумал, что я обращался к нему, и всё понял по-своему.

— Да, тебе незачем побеждать. Это всё равно будет не победа.

— Отстань, я не с тобой разговариваю, — я перевёл взгляд на Отражение. — Зачем?

Стоящий прямо за спиной двойника Вернон в растерянности пожал плечами в ответ на вопросительный взгляд Гроггана.

Отражение не ответило, посмотрев куда-то наверх.

Через пару секунд я услышал позади шум подъёмного механизма ворот, белоглазый и его приспешник быстро повернулись на звук, из уст Гроггана вырвалось:

— Это ещё… — но он не договорил, потому что я нажал на кнопки рукояти меча.

Дюжина пружинок вытолкнула клинок из гарды, и тот, оставляя за собой нить разматывающейся цепи, ударил точно в правый глаз не успевшего среагировать пришельца.

— Беги! — рявкнуло Отражение, бросаясь к вцепившемуся в собственное лицо Гроггану. — Проваливай как можно дальше! Я его задержу сколько смогу!

«Интересно, как», — подумал я на бегу.

Честно говоря, меня не так уж сильно отделали, как я показывал. Судя по всему, мои скромные актёрские таланты всё же заставили противника поверить, что мне очень больно — помогли разбитая губа и заплывший глаз, из-за которого я сейчас плохо видел.

— Вернон, твою мать, где он?! — орал позади враз оживший Грогган. — Ни хрена не вижу! А-А-А-А-А!!!

Сунув оба меча под мышку, я подбежал к Литессе, пощупал пульс — в пальцы слабо толкнулась артерия. Не мешкая, я поднял её на руки и вдруг услышал крик сверху:

— Беги, Эн! Быстрее! — голос Кира?..