Двуликие

Лихорадка поедала пленника. Пальцы покалывало так, будто он их отлежал. Юноша дрожал от озноба, теплое одеяло не спасало. Он почти ничего не соображал и часто проваливался в бред: представлял себя пауком, который ползет по стене, и потому высовывал руки и ноги из-под одеяла и перебирал ими в воздухе. Потом на секунды приходил в себя, и подступал стыд. От пленника плохо пахло. Если говорить точнее, пахло отвратительно. Рядом с кроватью стояло ведро с нечистотами. Он старался не поворачиваться к тому краю кровати, но мерзким запахом напиталась уже вся комната.

«Замок…»

Замок в мыслях пленника представлялся как нечто расплывчатое, далекое. Как полузабытое прошлое, которое он силился вспомнить, но не мог.

Очередное пробуждение ознаменовалось резкой болью, пронзившей все тело пленника. Те самые осколки, с которыми он отождествлял свою боль, будто разом захотели вырваться из него наружу, прорезая плоть. Пленник хотел закричать, но был так обессилен, что выжал из себя только слабое мычание, не передававшее и капли того, что он чувствовал сейчас.

Он открыл глаза, чтобы понять, явь это или сон.

Рядом на стуле сидела девушка. Длинный розовый локон щекотал пленника по плечу, пока она орудовала ножом. Все лезвие было в каплях его крови. Юноша задергался.

– Ну-ка лежи спокойно! – рассердилась девушка.

Она снова тыкнула ножом.

«Она хочет меня убить. Неудивительно, ведь это…» – и эта мысль так четко, как ни разу за последние дни, пронеслась в голове у Ника. Девушку звали Мираби, она была ведьмой и пособницей повстанцев.

– А-а-а, – простонал Ник, когда девушка дотронулась до окровавленных лохмотьев на его боку.

Нож уже лежал в стороне, но принц инстинктивно попытался то ли дотянуться до него, то ли откинуть руку девушки.

– Больно? – скривилась девушка. – Ну ничего, потерпишь. Да не дергайся, говорю!

Ник вопреки ее предписанию дернул рукой, за что Мираби тут же бы влепила ему пощечину, если бы он не был так слаб. Но потом, успокоившись, пояснила:

– Я тебе вообще-то помочь пытаюсь. У тебя лихорадка. В тебе застряли пули. Их надо вытащить.

Ник в ответ промычал что-то неопределенное, похожее на отказ. Девушка как будто его не услышала. Принц старался не смотреть, как она копошится в его ране.

– Между прочим, почти все, кого я лечила, остались живы, так что тебе нечего бояться, – заметила Мираби.

И все же она сказала «почти». Ник хотел сопротивляться, но не мог. Он оказался всецело во власти ведьмы. Казалось, девушка продолжала резать его ножом – так сильна была боль. Принц скривился, мысленно взывая к светлым Существам, ибо никто другой его сейчас слышать не мог. Хотелось кричать.

Мираби заметила мучения пленника и протянула деревянный брусок.

– На, не ори только.

Нику пришлось сжать в зубах деревяшку, которую вставила Мираби. Деревяшка хрустнула. Пальцы Мираби тем временем выворачивали раны принца наизнанку.

– Ну вот. Вот из-за нее-то ты и не поправлялся. – Девушка продемонстрировала расплющенную пулю, отложила ее и вооружилась иглой.

Ник старался не смотреть, как его зашивают. Каждой клеткой своей раны он чувствовал, как грубая нить проходит сквозь его кожу, как игла, не церемонясь, прокладывает для нее новый ход, и думал только о том, чтобы это поскорее закончилось. После того как Мираби зашила рану, Ник стал ощущать ее по-новому: нитки стянули кожу, и ему показалось, что боль стала еще сильнее. Ник выплюнул истерзанный зубами брусок: полукруглый рядок вмятин от его зубов украшал повлажневшую от слюны деревяшку.

Мираби вышла из комнаты. Она не сказала, куда ушла, но отсутствовала недолго. Вернулась с кружкой, и, не спрашивая, поднесла ее ко рту Ника. Он взглянул на мутное питье, которое ему предлагали, и попытался отказаться.

– Пей, я ведь и насильно могу влить это в тебя.

Ник помотал головой.

– Думаешь, я тебя отравить пытаюсь? Хотела бы убить, давно бы убила, а не нянчилась с тобой. Это снадобье, тебе от него лучше станет. Пей, не зли меня.

Ник поддался на уговоры. На вкус и запах эта жижа оказалась не менее отвратительна, чем на вид. Ник поскорее проглотил снадобье, Мираби пристально следила, чтобы он не выплюнул ни капли.

– Довольна? – пробормотал он, все еще чувствуя мерзкий привкус во рту.

– Вполне, – улыбнулась Мираби. – Будешь пить снадобье, пока не поправишься.

Ее слова прозвучали как угроза.

Долго Ник в сознании пробыть не смог. Устав от боли и волнения, а может, и под действием снадобья, он быстро уснул.

Сколько еще времени Ник провел в таком полусознательном состоянии? Дни или недели? Он не мог определить. Все вокруг менялось; уползала тень, по которой Ник пытался определить время суток; в угол вернулся паук. Но принц начал поправляться и мог уже сидеть в кровати. В одно утро Мираби разбудила пленника и протянула кружку с отваром.

– Ты ведь благодарен мне за спасение? – спросила девушка, пока Ник опустошал чашку.

Вопрос не застал его врасплох. Пленник ожидал, что однажды ведьма потребует плату за помощь.

– Можно подумать, ты оставила мне выбор, – прищурился принц.

– Не ерничай. Ты должен меня отблагодарить.

– И чего ты хочешь?