Двуликие. Голос крови

Увидев за стеклянными дверями конференц-зала Ярославу, увлеченно что-то обсуждающую с незнакомыми женщинами, Волков понял – происходит то, что обычно именуется собеседованием. Видимо, Ярослава решила сэкономить время и набирать персонал оптом, так сказать. Интересно, такой подход работает? Впрочем, может, это уже не первый этап отбора. Надо бы поговорить с ней о Василисе. Наверняка, юристам будут нужны помощники, которые возьмут на себя самую рутинную и простую работу. Со временем Васька поднатаскается и сама станет хорошим юристом, Волков был в этом уверен. С её-то добросовестностью и способностью все схватывать на лету, Василиса через несколько лет дорастет до отличного специалиста.

Егор с энтузиазмом обсуждал что-то по телефону, когда Волков вошел в кабинет. Увидев в углу кофейный аппарат, Андрей направился к нему – кофе-то он сегодня так и не успел выпить!

– А что дома? Аппарат сломался? – усмехнувшись, поинтересовался Ларионов, внимательно глядя на друга.

– Не успел, торопился, – пожав плечами, ответил тот. – Слушай, а не бывает нормальных стаканов для кофе, что ли? Везде игрушечные какие-то, как в кукольном доме… Каждый раз Гулливером в стране лилипутов себя чувствую. Даже Васька надо мной смеется.

– Белые люди кофе из кофейных чашечек пьют, Волков. А тебе стакана 300 мл мало. По-моему, у тебя зависимость. Может, тебе в клуб анонимных кофеголиков вступить?

– Почему же анонимных? Я своих пристрастий ни от кого не скрываю, чего мне стыдиться? Пью не на чужие – на свои!

Залпом Андрей вылил в себя стакан эспрессо и снова нажал на кнопку аппарата.

Егор задумчиво посмотрел и невзначай поинтересовался:

– Как у Василисы дела? С ней все в порядке? Не надоели тебе еще гости?

Волков даже поперхнулся от неожиданного вопроса.

– А что с Васькой не так должно быть?

– Вчера вас в клинике видели.

– Все-то ты знаешь, все-то ты видишь! – сердито ответил Андрей.

– Так у меня должность такая – беспокоиться о благополучии всех и вся, – рассмеялся Ларионов.

– О ней есть, кому побеспокоиться, – прищурившись, ответил Волков.

Телефон Егора просигналил о входящем сообщении. Бегло просмотрев его, Ларионов бросил:

– Едем в клинику, наш жареный гусь пришел в себя…

20

Неизвестный, найденный в обгоревшем здании, благодаря способностям к регенерации, выглядел уже не жареным гусем, а, скорее, розовокожим кабанчиком-переростком, похожим на разумное существо. Андрей надеялся, что это будет очень разговорчивое существо, применять силовое воздействие не хотелось. Совсем размяк, что ли? Раньше бы и не задумался над этим. Волков особой жестокостью никогда не отличался, но и добросердечным амбиморфом его назвать можно было с натяжкой. Если бы для общего блага потребовалось оторвать чужаку голову, Андрей сделал бы это, не размышляя над морально-этическими нормами, кои, кстати, являлись все же изобретением людей, а не амбиморфов.

На голове у спасенного уже пробились волосы, взгляд был почти осмысленный, правда, немного расфокусированный. Михаил Артемьевич пояснил, что пациент пока находится под действием обезболивающих препаратов, которые ему пришлось дать на период регенерации, чтобы немного уменьшить боль от ожогов.

– Еще препараты на него переводить, – проворчал Волков. – Он-то наверняка не запасся анальгином для тех, кого собирался кислотой угостить.

– Мы всех лечим одинаково, даже таких пациентов, – пожал плечами главный врач. – Клятва есть клятва.

– Он понимает, что происходит? Говорить может?

– Да, думаю, вполне. Только не очень долго, ему надо отдохнуть.

– На том свете потом отдохнет, – не удержался вновь от ехидного комментария Андрей.

Егор поспешил вмешаться, обратившись к обгоревшему двуликому:

– Как тебя звать? Какого ты рода?

Тот демонстративно повернул голову к окну и ничего не ответил.

– Молчишь? Я ведь все равно узнаю, это же элементарно. Просто быстрее будет, если сам все расскажешь, может, в этом случае сохранишь себе жизнь.

Пациент презрительно покосился на Ларионова и проговорил сквозь зубы:

– Да пошел ты! Думаешь, я за свою жизнь держусь? Все на том свете будем. Только я в раю окажусь вместе с предками, а вы сгниете в земле.

Волков чертыхнулся про себя. Беда с этими упоротыми – если уж что вбили себе в голову, то это надолго, если не навсегда.

Егор придвинул стул ближе к постели пациента и, наклонившись к нему, зашипел: