Двуликий ангелочек

– Оля! Оля! – донесся до меня сквозь весь этот ужас голос Сергея Ивановича. – Оля! Проснись! Черт, куда делся мой фонарик? Да перестань же ты, наконец, кричать! Оля! Ну, что это такое, в самом деле!

Я открыла глаза и ничего не увидела, кроме ярких огненных пятен, проплывающих передо мной в полной темноте. Сергей Иванович, стоя или сидя где-то рядом со мной, тряс меня за руку и повторял:

– Проснись, Оля! Нельзя же так кричать! Оля! Замолчи, я тебя прошу!

Тут только до меня дошло, что продолжаю кричать, и я закрыла рот. Наступила тишина, потом послышалось сопение Сергея Ивановича и его голос.

– Где же мой фонарь? – бормотал он. – Рома! Проснись! Ты мой фонарь не видел? Рома!

Я нашарила рукой свой фонарик, лежащий у меня под боком, и, включив его, посветила на Сергея Ивановича. Он вздохнул и перестал бормотать.

– Не слепи меня, – сказал он. – Я думаю, пора вставать, раз уж мы с тобой проснулись. Пора Ромку разбудить и отправляться дальше…

Он покрутил головой и добавил:

– Ну, милочка, тебе и сны снятся! Слышала бы ты, как ты кричала. Просто ужас какой-то! Словно тебя мертвецы в могилу тянули.

Я вздрогнула.

– Угадали, Сергей Иванович! – сказала я севшим от крика голосом. – Именно – мертвецы, вернее – один мертвец. Но теперь мне очень не хочется идти в этот самый центральный зал, который обозначен на плане. Именно там в моем сне этот мертвец меня и ждал. – Ну, это все ерунда! – уверенно заявил Сергей Иванович. – Всего лишь непереработанные сознанием дневные ассоциации. Слишком много мы вчера о мертвецах говорили… Но пора идти, хватит сны обсуждать! Ромка! А ну-ка вставай, лежебока!

Я уже тоже стала сердиться на Ромку. Сколько можно спать, в самом деле. Я подняла фонарь и осветила им всю нашу нишу.

Фонарь выпал у меня из руки.

Ромки с нами не было.

Глава 5

Кряжимский поднял фонарь, который я уронила, посветил им в оба конца коридора и, повернувшись ко мне, спросил недоуменно:

– Где он?

– Рома! – крикнула я.

Сергей Иванович послушал, как мой голос глухо ткнулся в стены коридора, и тоже крикнул:

– Роман!

Ответом на наши крики была полная тишина. Только упали в лужу две сорвавшиеся с потолка капли где-то совсем рядом с нами.

– Только без паники! – строго сказал Кряжимский, с испугом глядя на меня, видно, я здорово его перепугала своим криком во сне. – Ему отсюда некуда было деться. Или вперед, или назад. Если он пошел назад, хотя и не понимаю, зачем это ему делать, то он должен был идти по нашим меткам и вряд ли сбился с пути. Если он пошел вперед… Послушай, а где картина?

– У него, – ответила я совершенно спокойно, не люблю истерику и панику, вместо них нужно принимать продуманные и взвешенные решения. – Посмотрите, что еще он взял с собой? Фонарик, например, у него есть?

– Фонарик он взял мой, насколько я понимаю, так как найти его я не могу, – проворчал Кряжимский. – Ну, точно, а вот и его фонарь, у него сели батареи, а запасные в сумке, на которой я спал. Если бы он за ними полез, то разбудил бы меня. Поэтому взял мой фонарь.

Я посмотрела на камни перед нишей, где мы оставили свечи. Вместо трех оплывших огарков на камне остался лишь один. Два взял с собой Ромка. А третий, наверное, затушил, когда уходил.

Это натолкнуло меня на мысль.

– Он пошел вперед, – сказала я уверенно. – И нам нужно немедленно идти за ним. Он должен был оставлять знаки на стенах.

Я подхватила сумку, посветила фонарем вперед и, точно, – увидела на одной из стен пятно копоти и стрелу, криво нарисованную испачканным в копоти пальцем. У меня несколько отлегло от сердца, но я здорово разозлилась на Ромкину самодеятельность.

– Ну, он у меня получит! – не сдержалась я. – Герой! Не терпелось ему! Я ему все уши оборву! Дайте только до него добраться.

Кряжимский сопел у меня за спиной и помалкивал. Но я чувствовала, что он не особенно беспокоится за Ромку. Будь он помоложе, он и сам отправился бы в одиночку обследовать пещеру. На разведку, так сказать! Это все его влияние.

– И не защищайте его! – набросилась я на Сергея Ивановича. – Тоже мне – старый романтик! Вы в мальчишество впали с этим своим кладом.

– Помилуй, Оленька! – возмущался сзади Кряжимский. – Мне-то за что? Я сам его ремнем отстегаю, как только мы его найдем.

– Помалкивайте лучше! – огрызнулась я. – Воспитатель нашелся! Наставник юных кладоискателей! А то вам же первому сейчас и достанется.

Переругиваясь, мы шли от одной Ромкиной отметины до другой, и продвигались очень быстро по сравнению со вчерашним темпом – не нужно было отыскивать дорогу по плану. Да и вообще мы торопились, стараясь побыстрее добраться до Ромки.

Мы шли не больше получаса, как я заметила, что стены галереи начали расширяться. Впереди угадывалось большое открытое пространство. Мы с Кряжимским, не сговариваясь, прибавили шагу.