Двуликий бог. Книга 2 (СИ)

Я осталась одна, если не считать посапывающих сына и служанку. Мерила покои шагами, не находя себе места, хотя голова оставалась удивительно ясной, а мысли не теряли связности и хладнокровия. Я ожидала, что всё прояснится: либо в порыве страсти он забудет об осторожности и набросится на наложницу, либо разгадает в её приходе моё распоряжение и затащит девушку в постель из мести. Непонятным оставалось лишь, на что я рассчитывала. Наверное, надеялась рассеять свои сомнения раз и навсегда. Каково же было моё удивление, когда, минуя четверть часа, в дверь негромко постучали.

— Войди, Мия, — велела я, неосознанным движением приглаживая волосы и оправляя платье. Двери распахнулись, и на пороге появился Локи. Глаза господина сверкали, пышная копна огненных волос, казалось, приподнялась, как у ощетинившегося зверя, из одежды на нём остались только свободные ночные штаны, впрочем, не скрывавшие степени его возбуждения. Растерявшись, я сделала шаг в глубь опочивальни.

— Посмотри на неё, — протянул привлекательный ас, стоило створкам захлопнуться за спиной. Он бросился ко мне и схватил за плечи, зажал в углу ближе к дверям. Пламя в очаге взметнулось, выдохнуло снопом искр. Жар разлился по покоям, хотя ночной ветер приносил с веранды прохладный воздух. В моей постели спали служанка и малютка-сын. — Совсем совесть потеряла! Подослала ко мне наложницу! — проговаривая каждое слово тихим, но отчётливым голосом, Локи сдавил мои плечи до боли, вынудив раскрыть рот в беззвучном крике, тряхнул и вновь прижал к стене. А затем впился в губы звериным поцелуем, сильным резким движением разорвал тонкое ночное одеяние, обнажив грудь.

Я оторопела, не столько от страха и смущения, сколько от того, как яро отозвалось супругу истосковавшееся по нему тело. Склонив голову, я наблюдала, как приподнялась грудь, как на ней проступили напряжённые соски, как бёдра против воли подались вперёд — жаркие, пышущие — между ними тянуло и ныло от нестерпимого возбуждения, и ощущала, как краснели и наливались тяжестью щёки. А его острый язык в то время вытворял такое, что впору застонать, если бы не занятый рот. Как бог лукавства умел целоваться — разве передать это словами! С какой неуправляемой животной страстью и упоением, с беспрекословной уверенностью и настойчивостью.

Одной рукой Локи упирался в стену рядом с моим лицом, всем телом прижимал спиной к холодному камню, который не облегчал моих эротических страданий — любовник был слишком близко, непростительно близко, и обретал полную власть над моей неверной плотью. Другая ладонь — крепкая, горячая — блуждала по груди, сжимала и гладила, пропуская соски между пальцев, чередуя боль с нежностью. Его поцелуи перекинулись на мою шею, рождая множество колких мелких мурашек и ритмичные импульсы, отдававшиеся в промежности. Он не спускался ниже пояса, однако я уже была взбудоражена настолько, что, казалось, могла сорваться от одного неосторожного прикосновения.

— Локи… Наш сын… — простонала, едва владея собой, собирая остатки разума и воли. Всё моё тело и особенно самые чувствительные его части ныли и напрягались до боли, ноги слабели и подгибались. Однако бог обмана вжимал меня в стену с такой силой, что я не смогла бы упасть, даже если бы захотела. Я ощущала каждое мимолётное движение крепкого тела, каждую случайную дрожь, каждое прикосновение мест подобающих и не подобающих вовсе! Запах мужа щекотал ноздри, дразнил обоняние.

— Раньше надо было думать, — оборвал он и коснулся моих губ, но не дал пленить себя поцелуем, ударил затылком о камень — не применяя силы, а только в назидание. Я зажмурилась, закусила губу. — Я возьму тебя прямо здесь и сделаю с тобой всё, чего захочу. Ты в моей власти, — ловкие подвижные пальцы спускались ниже, перебирали складки платья. Проникнув за край одежд, он пробежался обжигающими прикосновениями по внутренней стороне бедра, коснулся средоточия моего наслаждения, скользнул по нему раз, другой, плавно надавливая, вырывая стон из моей груди — громкий и откровенный. Ида что-то проговорила во сне, перевернулась, но не проснулась. Её слабый голос заставил меня замереть от стыда.

— Но ты ведь вовсе не этого хочешь?.. — проговорила вполголоса, еле справляясь с собой, обращая на него взгляд одурманенных светлых глаз. Локи так удивился, что перестал мучить меня сладострастием, поймал тонкие запястья и прижал их к стене над головой. — Я права, — прошептала, удивившись сама, и улыбнулась. — Если бы ты решил изнасиловать меня, мы бы сейчас не говорили. Но ты жаждешь, чтобы я отдалась тебе по своей воле, не так ли?.. — он не ответил, прервал меня поцелуем — страстным и злым. Я понимала, чем вызвала его досаду. Никому не нравилось быть разгаданным раньше времени. Бог огня укусил меня за нижнюю губу — сильно, до боли и крови, заставив вскрикнуть. Затем схватил за шею, сдавил горло пальцами, вызывая смятение. Третьим резким движением нырнул свободной рукой под платье и овладел мной двумя пальцами. Я взвыла, но изо рта вырвался лишь сдавленный хрип.