Двуликий бог. Книга 2 (СИ)

— Я отказался ото всех, кроме тебя, — его глаза и тон показались мне необычайно серьёзными. Тёплые пальцы не отпускали моей руки, точно я могла исчезнуть в следующий же миг. Я не сопротивлялась, слушала, затаив дыхание, — и искупил свою вину многими месяцами воздержания. Потому что с первого дня, как мы встретились, желал только тебя одну. Ты хотела, чтобы я принёс жертву ради нашей любви. Этого достаточно?.. — вместо ответа я припала к его манящим губам, прижавшись к жаркой груди, обвив руками шею, запустив пальцы в мягкие волосы — жестом, по которому я так скучала! Он отозвался мне с присущей дикой страстью, кончиком языка раскрывая мои губы, касаясь языка, разливая жар и возбуждение по всему телу.

— Погоди, — усмехнулся он через несколько минут, отстранившись и восстанавливая дыхание после затяжного глубокого поцелуя. Локи приподнял мою ладонь, повернув её тыльной стороной, взглядом указал на неё, привлекая внимание. Затем сомкнул веки, сосредоточился. Я ощутила покалывающее тепло, что сначала коснулось кончиков пальцев, а через минуту охватило всю кисть. С удивлением взглянув на него, поймала взгляд полуприкрытых глаза, уловила просьбу посмотреть на руку, где, нагреваясь и пульсируя, оживало моё кольцо.

Крошечный огонёк, словно юркая искорка, зародился в глубине потухшего тёмного рубина. Затем от него отделился ещё один и ещё, чтобы слиться в единое оранжево-розовое свечение, маленький язычок пламени. Я замерла, поражённо наблюдая, как безнадёжная, казалось бы, трещина на редком самоцвете начинает плавиться и срастаться, точно старая рана, словно залеченный шрам. Мгновение — и не осталось ни единого напоминания на идеальной гладкой поверхности драгоценного камня. Трещина сомкнулась, исчезла. Загадочно переливаясь отголосками далёкого пламени, мой желанный подарок снова жил своей собственной жизнью, сияя пуще прежнего.

Задохнувшись от восторга, я бросилась мужу на шею, оттолкнувшись от пола, прыгнула ему на пояс, обхватила крепкий торс ногами. Локи с присущей ему ловкостью и быстротой реакции поймал меня, подхватил под бедра и, недолго думая, перенёс в постель. Он целовал меня так, что земля уходила из-под ног, совсем как в первый раз. Я отзывалась ему со всей страстью и упоением, на которую была способна. Мир исчез. Всё перестало иметь значение. Существовал он один: его жаркие губы, дрожащие руки, неподчиняющийся голос, его возбуждение и нетерпение, его ненасытность, по которой я так тосковала, какую представляла в самых смелых фантазиях и мечтах. Впрочем, как и следовало ожидать, бог огня сумел превзойти их с лёгкостью.

Первый раз оказался непривычно коротким, словно выгоревшая лучинка. Движения мужа были жёсткими, резкими, отрывистыми, а в глазах, подёрнутых мутной пеленой вожделения, угадывалось исступлённое желание. Он даже не соизволил раздеть меня, только распахнул полупрозрачное ночное одеяние. Прелюдия была короткой, но такой жаркой, что он мог позволить себе, что угодно, не вызвав во мне ни протеста, ни смущения. Когда мы слились воедино, я оказалась столь беспомощна от поразившего меня сладострастия, что сумела лишь откинуться на подушки, раскрыть губы и изгибаться в бессознательном влечении, вторя повелительным движениям его разгорячённого тела. Это было так безумно и так прекрасно, что словами не передать, однако, стоило мне забыться и даровать губам откровенный неосторожный стон, как Локи замер, дрогнул, а затем излился в меня в порыве неудержимого блаженства.

Я не успела ни удивиться, ни огорчиться, потому что на смену утомившимся частям тела тотчас пришли его жаркие губы и ловкие руки, знавшие моё тело едва ли не лучше, чем собственное. Когда всё внимание страстного любовника сосредоточилась на мне одной, чуткий ас сумел развернуться. Его жаркие длинные пальцы, волнообразно движущиеся в плену разгорячённой плоти, и нежный кончик языка, ласкавший соски, напряжённые до боли, отзывавшиеся нестерпимым удовольствием на каждое лёгкое прикосновение, уже спустя пару мгновений вознесли меня на вершину наслаждения. Я не противилась порывам плоти, слишком уж изголодалась, слишком соскучилась по его искусным пронзительным ласкам. Я умела расслабиться и сама, однако, даже чувствуя желания своего тела, не могла достичь тех высот, какие открывал для меня ловкий пламенный бог.