Двуликий бог. Книга 2 (СИ)

Не найдя ответов на свои тревожные вопросы, я вздохнула и решила вернуться в опочивальню. Повернулась, готовая погрузиться во мрак спящих палат, и в тот же миг столкнулась лицом к лицу с высоким тёмным силуэтом, чуть не вскрикнув от испуга. Прежде, чем я успела что-либо понять, глаза его открылись и вспыхнули на укрытом тенями лице двумя таинственными изумрудными искрами. Словно охваченная злым ледяным заклятием, я похолодела до самых кончиков пальцев, ощутила себя совершенно беспомощной и беззащитной. Дрогнув, сделала шаг назад.

— Узнаёшь меня?.. — этот голос… Этот тон, леденящий кровь. Не думала, что когда-нибудь мне снова придётся услышать его. Только теперь он стал ещё более жутким от того, что в нём сочетались сразу два разных голоса: один — знакомый, любимый, родной, но отстранённый и холодный; другой — жуткий, бесчеловечный, порабощающий. Они оба то сливались и переплетались, то звучали, вторя друг другу один за другим, словно спорили между собой, множась, как эхо. Я ощутила дрожь, пробежавшую между лопатками, а волосы начали становиться дыбом, точно у напуганной кошки. «Настанет день, и я заговорю с тобой чужими губами. Будь уверена, ты ни на миг не усомнишься», — нечто такое она пророчила мне в нашу первую и последнюю встречу? Что же, пророчество сбылось в точности: я не усомнилась и на миг.

— Гулльвейг… — процедила сквозь зубы, постаравшись вернуть самообладание, с гордостью вскинув голову и рассыпав распущенные локоны по плечам. Локи не выходил из тени. Ветер играл его волосами, заставляя густую гриву принимать различные, подчас пугающие формы. Он не двигался, но цепкие, сияющие во тьме колдовские глаза не отпускали меня ни на миг. Я чувствовала, что не могу пошевелиться.

— Нет больше Гулльвейг, — голос бога огня стал более низким, зловещим, чужим. Я против воли вздрогнула, выдавая охватывающий меня ужас, с непониманием взглянула в его зачарованные глаза. Однако помощи ждать было неоткуда. — Отныне мы — единое целое. Время пришло: разрушительные природные силы обретают свободу. Не имеет значения, чья власть возобладает в этом теле, потому что с самого начала мы идём по одному пути, стремимся к общей цели. Такова наша суть…

— Я уже слышала подобное, — я постаралась придать тону спокойствия и уверенности, хотя руки всё ещё дрожали. Не так страшно оказалось встретиться с Гулльвейг лицом к лицу, как расслышать её отголоски в ровном тоне супруга. — Однако Локи не пожелал стать с тобой единым целым. Он использовал тебя, подчинил силу своей воле, а тебя предал забвению. Тебя нет, Гулльвейг… Признайся, ты просчиталась.

— Кто же тогда стоит перед тобой — Локи или Гулльвейг? — насмешливо спросил он голосом равно мужским и женским, вновь вынуждая меня растеряться, прийти в смятение. — Ни силу, ни происхождение, ни предназначение не подчинить своей воле. Они подобны бурному горному потоку, что несёт тебя к цели, к неизбежному концу. Сигюн, мой излюбленный враг… Ты слишком молода по меркам вечности, наивна, заносчива. Тем не менее, ты противостояла мне долгое время, сколько могла. Твоё упорство вызывает уважения. Я здесь, чтобы попрощаться с тобой — больше мы не увидимся, — бог огня сделал ко мне шаг, обнял щёку ладонью. Рассеянный луч луны выбился из-за завесы облаков и скользнул по бледному лицу, осветил резко проступившие скулы, волевой подбородок, зловещие изумрудные глаза, под которыми залегли пугающие тени. Он улыбнулся, и улыбка его показалась мне жуткой в своём безразличном спокойствии.

— Кроме того, мне следует поблагодарить тебя, Сигюн. Если бы ты только могла осознать, какую значительную роль сыграла в приближении конца богов. Ты — крошечная песчинка, незаметное колебание и движение которой приведёт в движение землю, породит осыпь, обвал, раскол нерушимых горных пород. Предназначение дожидалось малейшей твоей ошибки — ты совершила их все. Ты ведь до сих пор не поняла, как много значила для него, не так ли? Была последним пристанищем, источником того лучшего, что оставалось в нём от аса, от человека. Однако ты отвернулась, отвергла, предала. Позволила мне подчинить его, просочиться ядом сомнений в кровь, укорениться в сердце. Ты позволила себе забыться всего на миг, но этого оказалось достаточно, чтобы сломить гордого обладателя силы огня, направить мысли и стремления в необходимое русло. Благодаря тебе годы и века ожидания не стали для меня напрасными.