Двуликий бог. Книга 2 (СИ)

— Даже не думай об этом, лукавый сластолюбец, — усмехнувшись, парировала я. Не нужно было быть особенно проницательной, чтобы догадаться, к чему клонит изобретательный и избалованный женским вниманием супруг. — Я не стану ни с кем делить тебя… Никогда, — добавила тише, схватив губами воздух — жаркие поцелуи, отвлекавшие от жестоких движений рук, лишали меня власти над собой. Локи из всего умел сделать акт любви, даже мучение обернув в удовольствие. Возбуждение нарастало, и чем сильнее мы оба противились ему, тем больше страдали. На последних месяцах лекарь стала непреклонна и настаивала на воздержании с тем упорством, которое в обычной жизни редко проявляла, будучи женщиной хитрой и гибкой. Так и вышло, что это был единственный раз, когда ребёнок не связывал нас, а разделял.

— Разве речь обо мне?.. — рассмеялся Локи, не отнимая губ от моего плеча, и его точное замечание заставило меня покраснеть. Быть может, вожделение застилало мне ясность ума, но его невысказанное предложение начинало казаться мне очень заманчивым. Однако я всё равно не могла принять его в ближайшее время, тогда к чему было лишний раз дразнить и мучить собственное воображение?

— Зачем ты пришёл? — собравшись с духом, поинтересовалась я, запрокинув правую руку назад и запустив её в мягкие густые волосы супруга, тем самым останавливая лишавшие самообладания поцелуи. Я понимала, что любой запрет только сильнее разжигает в Локи огонь, становится лишним стимулом, соблазном, и стоит мне поддаться, он и не вспомнит ни про предупреждения Хельги, ни про вред, который может ненароком причинить ребёнку. Но я не могла позволить себе такой роскоши в отличие от него.

— Как чувствует себя мой сын? — голос соблазнительного аса оставался приглушённым, томным, многообещающим, хотя он и отстранился от моей кожи. Я вздохнула, закусила нижнюю губу, отчего не сразу смогла ответить. Ещё некоторое время крепкие пальцы мужа разминали мне спину, но в его прикосновениях стало уже меньше эротизма и больше заботы. Когда первая волна вожделения отхлынула, я сумела ощутить, что боль и напряжение в спине больше не беспокоят меня. Оказывается, Аста и впрямь умела лишь развлекать и гладить меня.

— Он чувствует себя хорошо. Очень бойкий, хочет на волю, — я улыбнулась, снова расслышав за плечом счастливый смех любимого аса. Его губы коснулись моих волос — уже без провокации и тайного умысла, с искренней нежностью и любовью. — Но, Локи, что, если родится дочь?.. — признаться, вопрос, сорвавшийся с губ с такой поразительной лёгкостью, волновал меня уже долгое время, а я всё никак не могла осмелиться его задать. Не было случая, или не позволяло состояние моего собеседника.

— Придётся избавиться от неё, — полный пренебрежения голос прозвучал уже в стороне: вытирая ладони мягкой тканью, Локи обошёл меня, остановился напротив, передёрнул плечами, точно мой нелепый вопрос не заслуживал даже обсуждения. Сердце моё обмерло в тот миг, я раскрыла губы, но не сумела ничего сказать — так и окаменела, словно лишилась разума. В глазах защипало — сразу, без предупреждения. — Ну, Сигюн, подумай сама, — голос бога огня уговаривал, хотя всё ещё был полон насмешки и легкомыслия, — вторую такую прихотливую и своенравную госпожу я не выдержу в своём чертоге… — всё ещё не сомкнув губ, я обратила на него взгляд блестящих растерянных глаз, уже готовых разразиться горячими слезами. Приподняв бровь, каверзный супруг глядел на меня со снисхождением и умилением, точно на дитя. Затем, запрокинув голову назад, звонко рассмеялся. В тот миг я почувствовала, как слезинка упала с ресниц, потекла по щеке. Его смех звучал далёким злым эхом.

— До чего же ты глупая госпожа, Сигюн, — смеясь, Локи склонился ко мне, вытер большим пальцем влажный след с моего лица, заглянул в глаза уже совсем другим взором — мягким, любящим, чуть укоряющим. — Даже не знаю, за кого ты меня принимаешь. Если родится дочь, конечно, я признаю её своей и буду любить ничуть не меньше, чем её наивную, доверчивую мать… — я заморгала, чтобы сдержать слёзы, и прежде, чем я сумела обратить на него взгляд, бог огня запечатлел на моих дрогнувших губах чувственный поцелуй, полный животворящей нежности.

— Ты издеваешься, а у меня чуть сердце не остановилось, — едва справляясь с неверным голосом, произнесла я, всё же решившись поднять светлые ресницы. Уголки глаз жгли слёзы, и я ещё не могла с ними совладать. Я испугалась, чего таиться. Жестокая шутка непредсказуемого супруга вывела меня из равновесия. Плечи дрожали.