Двуликий бог. Книга 2 (СИ)

Все мы ведали о происхождении Эгира, однако считали его последним представителем древней природной силы, стареющим, угасающим. А оказалось, что всё это время мы были слепы. Оказалось, верно, что и самый хитроумный среди богов не подозревал, что подчинил своей воле лишь частицу всего огненного могущества. Этого неуёмные амбиции Локи снести не могли. Я полюбопытствовала у Тора, что же произошло после. Помрачнев и поколебавшись, честный ас признался, что и слуг, и его самого ожидала та же участь. Они все проиграли силам, происхождения которых не ведали, покуда сам Утгарда-Локи не раскрыл их, посмеявшись над своими неумелыми гостями и посрамив их. Глядя на пунцовеющие, как у девицы, щёки громовержца, я догадывалась, что вероломный турс опозорил их знатно. Тем больше бед это сулило мне.

С того дня Локи становился всё более одержимым поиском силы и власти, а я ничего не могла изменить. Всё, что оставалось мне, — это быть рядом с ним, утешать и поддерживать, даже если избранный путь я не считала верным. Я стала ещё более восприимчивой и гибкой, чем прежде, потому что неожиданные вспышки гнева переменчивого супруга участились, и теперь от моей сообразительности зависела судьба не только обитателей золотого чертога, но и маленького сына. Я научила Нарви осторожности, пониманию, когда к отцу можно приблизиться, а когда лучше сидеть тихонько. Мне посчастливилось хотя бы в том, что чуткий ребёнок, ощущавший угрозу прежде, чем она успевала возникнуть, сам чувствовал, когда дозволено стоять на своём, а когда настойчивость обернётся самыми нежеланными последствиями. Я благодарила провидение за такого разумного и рассудительного мальчика, как наш сын!

Несмотря на вновь пробудившуюся страшную и необузданную суть Локи, которую нам обоим долгое время удавалось сдерживать, повелитель старался быть справедливым ко мне и особенно к сыну. Если на меня он изредка и поднимал руку в порыве гнева, то Нарви ни разу не тронул и пальцем. Правда, сообразительный мальчишка столбенел уже при звуке изменившегося ледяного голоса отца, так что для понимания и покорности ему не требовалось рукоприкладство. Он рос таким же изворотливым и хитрым, как и его повелитель. И всё же я боялась. Боялась каждый свой день, что Локи забудется и покалечит сына. Ни любовь, ни другая привязанность не останавливали его, когда взор застилала дикая ярость, — я помнила об этом с пронзительной жуткой ясностью. Есть события и поступки, которые не забываются.

Одно из таких событий произошло много лет спустя. Теперь мы уже были вынуждены каждый день посещать сад доброй Идунн, потому что беспечная молодость оказалась небесконечной. Нарви вырос в красивого и ловкого юношу да только и делал, что скакал верхом и сражался на мечах. Этому искусству его обучал Хакан, как когда-то Локи обучал его самого. Варди, оставшись близким другом подросшего господина, учил его стрелять из лука, чтобы пробивать одной стрелой другую, чего не умел даже повелитель. Остальные знания и умения Нарви постигал у Всеотца, который, с годами не утратив привязанности к богу огня, взял под своё покровительство его сына как лучший друг и ближайший соратник.

В тот день я посетила Йотунхейм снова, спустя долгое время с последнего злополучного происшествия. Почти весь Асгард собрался на пышный пир у Эгира, заскучавшего в своём отдалённом чертоге на севере. Древний повелитель штормов был одним из немногих в краю турсов, кто водил с асами давнюю и крепкую дружбу и принимал их с радостью и размахом. Широким жестом доброго хозяина приглашены были все: асы и ваны, их жёны и дети, а также слуги. К моему большому удивлению, Локи пожелал, чтобы я сопровождала его в обиталище великана. Я робела при мысли о возвращении в Йотунхейм, однако с недавних пор повелителю стало совершенно невозможно перечить. И я покорялась его воле.

Я помню, как сейчас, что весь день и весь вечер меня терзало смутное предчувствие. Ранним утром я проснулась с неясной тревогой, которая уже ко второй половине дня набрала такую силу, как никогда прежде. Я не находила себе места, сердце билось, точно загнанный зверь, не успокаиваясь ни на минуту, так что даже Локи обратил внимание на мою нездоровую бледность и подозрительную молчаливость. Поверив его весёлому расположению духа, я открыла супругу причину своего беспокойства, но он не воспринял наитие всерьёз. Бог огня согрел и утешил меня, как в прежние времена, был ласков, внимателен, но в то же время бесконечно от меня далёк. Мысли его занимало нечто совсем иное. И от этого я встревожилась только сильнее.