Дыханье ровного огня

— Помилуй меня, грешную, Господи, — просила Бога Таня Макарова. — Меня помилуй, и дай мне силы вытерпеть всё, что со мной происходит… И не возненавидеть никого, и обиды простить. Дай мне, Господи, выстоять, и выдержать все предательства…

— Помилуй меня, грешную, Господи, — просила Бога Настя Кулешова. — Помилуй меня, и дай мне хоть немного уверенности в себе. Помоги мне разобраться в своей жизни, Господи, и в своей любви. И дай мне силы… выдержать все предательства…

— Помилуй меня, грешную, Господи, — просила Бога Зина Ипатьева. — И меня помилуй, и дай мне силы… до Серёжки добраться… пусть он полюбит меня… только меня… и дай мне силы… выдержать все предательства…

Глава 11

Жизнь продолжалась. Зинка Ипатьева сдала зачёты раньше на неделю.

Она решилась на самый, пожалуй, главный поступок в своей жизни. Зинка поехала в Североморск.

Она поехала к тому, кого любила давно и безнадёжно. И к тому, кто был теперь свободен.

Зинка поехала к Серёжке.

Настя же передала с ней записку, для Костика. Записку, абсолютно не значащую ничего. Ведь Костик не писал ей, не писал почти полгода! Не ответил Костик на её письмо, и даже не передал привета.

О чём же было писать? О том, что опять ничего не получилось?

Девчонки ждали Зинку.

Зинка вернулась через неделю. Она вошла в комнату — весёлая и спокойная. И похорошевшая! И даже сумку с вещами не поставила, а бросила.

И кинулась обнимать девчонок.

— Девчонки!!

— Зинка, ну как?

— Как, Зинка? Как он там? Как ты? Всё в порядке?

— В порядке, в порядке всё! Девчонки, можете поздравить меня!

— Что? Что он сказал?

— Сейчас, подождите! Расскажу всё! Зинка уселась на свою кровать, и сказала:

— Девчонки, как же я вас люблю!

— Ура! — ответила Настя.

— Дела-то как?

— Дела, как положено. Ну, приехала я, нашла его. Слава Богу, были они на базе, то есть не в плаванье. Нашла Серёжку — в общаге офицерской. Ну и общага, девчонки!! Конюшня — и то лучше!

— Давай, давай. Ближе к делу!

— Серёжка, после всей этой истории — в больницу попал. У него псориаз начался. Вся кожа была в бляшках. И суставы начали болеть. Сейчас уже лучше.

— Не мудрено, что псориаз. Это всё — от нервов. От нервно-психических нарушений, — с умным видом сказала Раиска.

Костик сказал, что сначала Серёжка так сильно пить начал, что его чуть со службы не уволили.

— Бедный Серёжка! Вот уж кого жаль!

— Жаль, — продолжала Зинка. — Он и сейчас… пьёт. Костик говорит, что меньше, но пьёт. Я его в общаге застала пьяным. Сильно пьяным. Утром он протрезвел. На службу пошёл. Я в комнате убрала, в магазин сходила. Приготовила всего… еды всякой. Пришёл он вечером, поздно уже.

— Ну?

— Ну, слово за слово… Зина, мол, ты настоящий друг… Я тебе доверяю, как себе… Никого у меня теперь нет… Выходи, говорит, за меня замуж!

— А ты?

— Ну, и я… говорю ему, что люблю его.

Что давно, давно люблю его…

— Ну?

— Ну, пошёл он, ещё бутылку водки принёс, и выпил её. Сам выпил, по полстакана себе наливал. И целоваться полез. Л мне вдруг так противно стало. И тут он говорит: «Наташенька, как я тебя люблю!»

— Да…

— Ну, я встала, и за стол села. А он — заснул. Вот и всё.

— И всё?

— Да. На следующий день я проснулась, и как будто покрывало у меня спало с глаз. Спокойная стала, как танк. И уехала через два дня. Всё перестирала ему, и Костику заодно. Борща наварила, и сказала, что если пить будет, то я его перестану своим другом считать. И он до моего отъезда — в рот не брал, ни капли!

— Ну, Зинка! Ну, ты даёшь!

Раиска не знала, что сказать. Зато Танька знала.

— Зинка! Какая ты молодец! Можно сказать, что ты — от болезни исцелилась!!

— Да, у меня чувство такое, что я выздоровела. Как от болезни… Не любила я, а так… Мне теперь даже страшно — вдруг бы я с ним осталась… Вдруг бы я воспользовалась… Это ведь тоже — всё равно, что предавать, да? Да, Танька?

Зинка закрыла лицо руками и посидела так несколько секунд. Потом отняла ладони от своего лица и улыбнулась. Как бы даже чуть-чуть виновато улыбнулась.

— Я вдруг поняла, что не люблю его, — продолжала Зинка. — И он — совершенно меня не любит. Сколько же лет это было со мной… Слепая я была, слепая, и дурная… И завистливая… Это была зависть, а не любовь… Вот так.

Зинка говорила такие слова, а лицо её сияло. Она действительно напоминала человека, вставшего на ноги после тяжёлой болезни.

— И он… — продолжала Зинка, — он любит Наташку, до сих пор любит, не смотря ни на что! И мне нельзя вставать между ними. Не стоит счастье своё… воровать…

Макарова обняла Зинку.

— Молодец! Как хорошо, Зинка! Какая ты молодец!

— Слава Богу, — сказала Зинка Ипатьева. Серьёзно так сказала.

Глава 12

— Слава Богу, — ответила ей Макарова.

— Да. Вот так я и съездила. Сама себе не верю.

— Молодец!

— Теперь — про Костика расскажи, — сказала Настя.

Настя замерла. Она готова была услышать всё что угодно.

Но страшно! Страшно-то как было!

— А Костик — вроде бы один. Пока… В общаге живёт. Не женат. Правда, там одна официантка вьётся вокруг него… Он про тебя спрашивал. Говорит, что писал тебе, а ты не ответила. Он и понял, что ты его. того… отвергла. Тогда, зимой.