Дыхание дракона

— Полагаю, что нет. Хотя рассуждать об этом поздно, а потому — бессмысленно. И все же ополчение местных дворян явилось бы худшей альтернативой, поскольку у гвардии, помимо прочих достоинств, есть одно неоспоримое: она делает то, что ей приказано делать, и, главное, не делает то, что ей приказано не делать.

— Хорт, зачем ты мне это рассказываешь? Ты даже не представляешь, насколько я хорошо все это знаю.

— Да, Ваше Величество, — согласился Хорт.

— Вы сумели передать весточки своим… гм… коллегам? — спросил король.

Хорт только устало кивнул.

— Да, — чуть закашлявшись, проговорил старый маг, — и они тоже пока никого не нашли.

— Тогда нам остается только ждать. — Король откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Кстати, Хорт, опираясь на твой опыт, я хотел бы со временем создать… скажем так, структуру… Что-то вроде особой тайной стражи, только не совсем. Полагаю, ты понимаешь, о чем я. Не хочешь возглавить?

Хорт медленно повернулся к королю.

— Хм, — сказал он. — если бы Ваше Величество не было королем, я бы ответил: «Да никогда в жизни!» Но поскольку вы король, я так только подумаю.

* * *

— А где мой единорог? Убежал?

Ветер набросился на девушку, привыкшую к ровному микроклимату пещер, и холодными пальцами забрался под накидку из росомашьих шкур. Снега все еще почти не было, но чахлая равнина, освещенная бледным низким солнцем, стояла выстуженная и безжизненная; не видно было на ней ни оленя, ни птицы, ни какого другого живого существа. И только пронизывающий до костей ветер нес над землей сухие былинки, кусочки лишайника и крошечные кристаллики льда и печально то ли выл, то ли стонал, пролетая над входом в драконью обитель.

— Я отнес его на юг, — громадный ящер стоял грудью к ветру, выгнув шею с вытянутой головой и прижав подвижный гребень; полурасправленные перепонки крыльев протяжно гудели в потоке воздуха, — и выпустил в окрестностях твоего замка. Потом отыщешь — он вряд ли подпустит кого другого.

— Спасибо, Аждар, — искренне сказала Ивона.

— Надо торопиться, — проговорил дракон, — забирайся!

— Подожди. — Ивона кое-как закуталась в росомаший мех. — Аждар, объясни мне, наконец, простыми словами, что от меня потребуется.

— Не знаю, — честно сказал дракон, — может быть, вообще ничего. А может быть — многое: для тебя. Созидательная магия, которой мы давно и прочно лишены, иногда может быть полезнее разрушительной. Особенно в сочетании с человеческой этикой, которой у драконов тоже нет.

— Объяснил, — проворчала Ивона, — просто и ясно!

Она поправила на плече сумку и перевязь меча и, ухватившись руками за гребень, с трудом вскарабкалась на загривок ящера. Сидеть там оказалось неожиданно комфортно: между драконьими лопатками гребень практически сходил на нет, а за его переднюю часть было удобно держаться. Ивона невольно подумала, что пережил единорог, проделавший путь не на спине, а в когтях дракона. Долго, впрочем, думать ей не пришлось: Аждар сделал несколько пробных взмахов, а потом резко толкнулся ногами и взлетел. Ветер ударил в распахнувшиеся «плоскости», в несколько мгновений подняв ящера высоко над равниной.

— Не смотреть вниз… — сказала себе Ивона, но все-таки посмотрела.

И ничего особенного — равнина как равнина. Видимо, в девушке сказывалась кровь вилы, крылатого существа, так как вид удаляющейся земли не вызвал у нее ни страха, ни головокружения. Она с интересом смотрела, как ландшафт, недавно бывший равниной, холмами, падями и обрывами, становится похожим на мятый лист пергамента, припорошенный пылью. Дракон заложил широкий круг, постепенно набирая высоту, вытянул шею, подобрал лапы — и огромные крылья заработали, размеренно опускаясь и поднимаясь и толкая громадного ящера вперед со все увеличивающейся скоростью.

* * *

Капитан, сжимая коленями бока рыжего коня, проехался вдоль строя.

Небо на востоке — там, где из-за великого и бескрайнего моря только собиралось взойти солнце, — подернулось розоватой дымкой. Но само солнце продолжало купаться в холодных соленых водах, и лагерь вместе со всеми палатками, подводами, кострищами и многими сотнями вооруженных людей еще пребывал в объятиях прохладной осенней ночи. Копыта жеребца хрустели по мерзлой траве и не различимому во мраке инею.

«Хороший денек будет, — подумал капитан. — Может, последний этой осенью».

Лица солдат, готовых по первой команде двинуться вперед, поворачивались вслед за командиром. С треском горели факелы на высоких, воткнутых в землю шестах, бросая оранжевые отблески на шлемы и нагрудники. Почти никто не почесывался, не зевал, не ковырял в зубах: в королевскую гвардию попадали лишь те, кто хорошо и вовремя усваивал, в каком душевном и физическом состоянии следует пребывать перед предстоящим делом.