Дыхание Голгофы

Мне тоже было жаль старого вояку. Надо было видеть лицо начальника штаба, который просто терял дар речи от напора московской фурии. И даже это его: «Ефросинья Карловна, видите вы себя, наконец, прилично», - выглядело как отчаянная реплика, выпоротого подростка.  Хотя иной раз я диву давался, когда видел их вдвоем, склонившимися  над графиком встреч, и при этом на Фросе была наброшена шинель подполковника.  Вот уж точно – «единство и борьба противоположностей».

Как-то в разговоре с Фросей я уронил, что проживаю в принципе в общежитии и в последнее время вообще редко вижусь со своей женой.

- Не поняла. Я слышала, она у вас беременна, - сказала Фрося.

- Ну да, - подтвердил я, не подозревая взрыва.

- То есть, вы живете порознь? – все больше округлялись глаза Ефросиньи Карловны.

- После выборов будем решать все свои бытовые проблемы, - ничего не подозревая, объяснил я.

- Как, после выборов? Да завтра эта информация просочится в прессу и все – можно закрывать нашу компашку. Ничего себе, заявочка?! Человек претендует на должность Главы, а сам живет в общаге. Ну а беременная жена - где-то в однушке сам по себе. Нормально, - возмутилась Фрося. – Ну почему я об этом только сейчас узнаю? Но вы-то хоть прописаны у жены?

- Нет, в общежитии…

- О, Боже! Но вот я, как избиратель, задаю вам вопрос. Если у вас у самого, извините, ни кола ни двора, как же вы будете решать жилищную проблему в своем городе? Или начнете с себя? Это же позор! Как вы оказались без квартиры? Позвольте, но когда-то же у вас было свое жилье?

- Было, все было, Ефросинья Карловна. Это длинная история. После Афгана я развелся с женой. Она не дождалась меня. Сошлась с другим. В общем, она ждала ребенка. По-другому  я не мог поступить. Взял чемодан и ушел. Потом встал на очередь на жилье.

- Ну что ж, благородно. Жена ждала ребенка от любовника… А что очередь? Обещали и не дали?

- Никто ничего не обещал. Я даже к самому Главе ходил, просил как льготник, - тут мне стало совершенно стыдно, и я отвернул голову.

- Господи, мама родная! – воскликнула вдруг Фрося. – Значит этот гусь знает, что у вас ни кола ни двора! Не обижайтесь, мальчик мой, только, когда дело дойдет до горячего, ваш квартирный вопрос у нас оттяпает столько голосов, мало не покажется! Сразу найдутся борзописцы, которые в вашу искренность не поверят, а нарисуют вас хромым многоженцем, который скачет по бабьим постелям и позорит только честь мундира.

- Неужели все так серьезно? – попытался не согласиться я.