Дыхание Голгофы

- Ну да… Вы уже и этот вариант обсудили? – наконец, отворачиваюсь я от окна. – Ничего менять не будем. Как-нибудь устроюсь. Зачем лишать будущего ребенка жилья. Я полагаю у твоего научного деятеля ни кола, ни двора? Иначе б разговор о жилье не шел.

- Ну и выдержка у тебя, Апраксин?! На войне ты стал мужчиной, - как-то исподлобья, некрасиво морща лоб, смотрела на меня жена. – Но без жилья мы тебя не оставим. А если честно, я всякий предполагала разговор, но такого?! Удивил ты меня, Апраксин. Очень удивил.

- А это во мне кровь играет дворянская. Апраксины верой и правдой царю-батюшке Петру служили. Достойные, знаешь были люди. Выдержанные. Так что - гены, Галочка Сергеевна, - с меланхолической наигранностью, ее явной передозировкой после шоковой эйфории выплел я. – Так что, стелите, мадам, красноармейцу, может, в последний раз.

- Кстати, Гаврош, о работе не думай. У меня есть возможность тебе помочь, - сказала жена чуть светлея глазами. – И вообще я не хочу, чтоб мы расстались врагами.

- Ну, за помощь спасибо. Только я сам как-нибудь.

- Конечно, понимаю. Мы такие теперь дворяне, гордые, - обиженно поджав губки, отозвалась супруга.

Тут я ловлю себя на том, что продолжать разговор не имеет смысла.

- Одним словом, ты предлагаешь тему вояки-рогоносца закрыть, а топор войны закопать? Согласен. У меня просто нет выбора, - изо всех сил креплюсь я. – Так что организуй, пожалуйста, постельку. У меня на нервах всегда болит нога. Уже чувствую…

… «Вторую ночь на диване, одну в гостях, другую в родном доме, по-моему это клиника, старик», - улыбнулся я себе, вдыхая аромат свежего белья и привыкая к тупым, гулким ударам сердца и ноющей ноге. Рой мыслей не отпускал – в голове было так тесно, а на душе так мерзко, что хотелось каких-то крайностей, любого идиотского поступка, чтобы забыться. А вместо этого я лежал, глядя на осыпанный белесыми пятнами света от окна потолок и жевал едва пережитое. Там, за стенкой, Галя. Такая желанная и такая уже далекая, чужая. «Ее нет, нет, и никогда не будет в моей жизни, - шептал я себе, - не будет, не будет». И вдруг я слышу в дверях шорох и вижу силуэт Галины.

- Не спишь? – спрашивает она вкрадчиво, как давным-давно.

- Пробую, - отвечаю я, ловя себя на неожиданном волнении. «Господи, сделай так, что все, что я слышал было шуткой, вот такой идиотский способ проверки, что все у нас, как прежде», - так и ударило в голову.