Дыхание. Книга вторая

Акана, Вэла и Малита,
Реторта пенящего Вала,
Черешневая Вокалита –
Сэрена, Брана, Тала…
Сиайя, травала каэла,
Перната, чающая края,
Эленам возгласив поэзий,
Эланам перечтя аэзий,
Заворожив, капелью тая,
Маяков лепненная стела
И парус дунувшего Вала.
Вписав губительною чиной,
Тревожным росчерком миэты,
Сказав величественной иной,
Несложным, древним как пииты,
И этикой войдя всецело,
В песок стопами погружаясь,
Извинув имени триеры,
Стираясь, чаясь, чаясь –
Раскинув, взором возгордившись,
Войдя в разинутые полны,
Влюбившись, веками влюбившись
В их копны, копны, сонмы…
Разбившись, рассечась туманом,
Изминув высекшее верным,
Опутав вечные Эрраны,
Пересыпая меры, меры, меры –
Заплывом этимным таями,
Эленам передав вевное,
Под парусом, гордясь виями,
Вевременным, разинув временное,
Войдя в кующие заковы,
И выйдя в ловы, сети, кровы,
Всемирным и воскресным Талем – вевсенным вяем, вяем;
Распутав весное каями, разворотив своё дневное –
Перешагнув через стемное, через ошедшее несясь,
Рядами вёсельными светив, роясь, роясь собой, ликуя –
Я черемера им льняное – и этив, этив…
Суйя…

Поражённая необыкновенной красотою познанного, я решилась испытать его вновь. Мысли об этом занимали меня, наравне с моим мальчиком. Он рос силачом – после трапезы он неизменно просил добавки. Ненасытимый, он выпивал всё моё молоко. Ежели в доме были ещё женщины, он тянулся к ним, желая вкусить и от них. Многие с радостью делились с ним – он просил добавки. Мы внимали ему – неумелый, он ничего не скрывал от нас. По ночам он громко кричал. Думаю, мои сны проникали в него. Пах он чудесно. Когда ему исполнилось три, я забеременела снова, не в силах более терпеть. Он помогал мне. Я непрерывно учила его – знак Водолея всё сильнее проявлял себя. Как вода текло в него новое. Он губками впитывал её. С тем же, он был искателен. Изучая прозрачность перевёрнутой воды, он дивился и кругами обходил её. Он показывал и мне – я соглашалась, что это чудо. Гуляя, он обращался мыслями вовне – я примирилась с этим. Лингвиники чуть стеснялись его – я проясняла его юностью, сама же обманывая себя. Я расспрашивала его сны – он правдиво признавался в них. Я опасалась, что могло быть иначе. Другим он не приоткрывался, сам же просил этого. Просил и меня – я непритворно приотворилась перед ним. Ещё не муж, он властно проступил меня. Испытанное влекло – его взгляд колосился во снах. Мои плерены привлекли его – рифмами он был отчётлив и строг. Непонимание тревожило меня – внешне же я баловала его. Родившуюся девочку он обожал, сам убаюкивая её. Я же ожидала двойню. Он оказался правее – правое преобладало в нём. Эта асимметричность была резка – лингвиники дивились ей. Вспоминая его отца, я не находила оной – то был всесильный муж, терианец. Я понимала через Водолея – в воде отражался он. Рано узнал он и мои этере – до глубины нырнул в них. Оттенки виделись ему – избавленный от поверхности, он отличался объятием – погружаясь, он не сливался. Всюдуподобный водам, он выражал взрослое – внутри же оставался ребёнком. Я принимала его – наивность дивила меня. Я радовалась. С детьми он не играл, избирая взрослых. Из игр же выходил победами. Я гордилась им.