Дыхание мегаполиса

Однако данное обстоятельство только убедило Владимирова в верности его догадки. И уже имея у себя неопровержимые улики в виде показаний официантки и внезапного отключения камер видеонаблюдения, майор отправился в свое отделение полиции. Однако тут он попал в обеденный час-пик, поэтому появился у себя только спустя час.

Миронова сидела в его кабинете и беседовала с Жилкиным. Однако когда Владимиров появился на пороге, она бросила на него гневный взгляд.

— Молодой человек сказал мне, — начала она, — что вы отлучились по срочному делу, между тем, я жду вас уже три часа, это несколько непорядочной по отношению ко мне, я ведь тоже работаю, теряю у вас свое время.

— Простите, Светлана Леонидовна, — вежливо отозвался Владимиров, но мои дела были, действительно, важные. Между тем, мой коллега любезно согласился побеседовать с вами. Сейчас прочитаем протокол беседы, если вы согласны, что с ваших слов написано верно, то распишитесь и пойдете на работу.

И Владимиров взял со стола листы опроса и стал читать их. Вопросы, которые он дал Жилкину, в основном касались личной жизни Иголкина, Так, Миронова подтвердила, что догадывалась о том, что у зятя была любовница, она полагала, что таких романтических увлечений в период брака Иголктна с его дочерью было немало. В целом она давала достаточно негативную характеристику своему зятю, предполагая, что его смерть могла наступить из-за ссоры с кем-то из его друзей-приятелей или возлюбленных.

Оторвавшись от бумаг, Влдаимиров добавил как бы невзначай:

— Светлана Леонидовна, простите, я должен еще предупредить своего коллегу, что вечером нам с ним придется еще поработать, поэтому пока не поздно, товарищу лейтенанту, нужно пообедать. Я уже не голоден, а вот он покинет нас.

Жилкин бросил быстрый взгляд на майора, однако намек понял и вежливо попрощавшись, вышел из кабинета Владимирова.

Дмитрий отложил бумаги и сел за свой стол. Несколько секунд он молчал, а потом спросил:

— Светлана Леонидовна, вы действительно хотели убить зятя или просто дозу лекарства не рассчитали?

Миронова вздрогнула всем телом, поддалась вперед, лицо ее покраснело.

— Какую дозу, вы о чем? — в гневе выпалила она.

— Дозу крысиного яда, ту самую, что вы добавили в бокал вина.

— Майор, вы себе что позволяете? — закричала Миронова, — да я не буду с вами просто разговаривать, сейчас пойду к вашему начальнику, благо, муж мой его давно знает, пусть он вас наказывает, а то совсем с ума посходили. У нас горе, а нас еще в нем и обвиняют.

— Светлана Леонидовна, сядьте, пожалуйста. Вы, конечно, можете подняться к начальству. Но все, что я вас сказал — это чистая правда. И вы знаете об этом. Я сегодня с утра был в кафе, в том самом кафе на Арбате, в котором вы работаете. У меня есть свидетельские показания о том, как вы поручили принести двум приятелям вина. Среди них был и ваш зять. Кстати, я узнал, что в вашем кафе, как и помещениях напротив, водятся крысы. Здания ведь старые, девятнадцатого века постройки. Поэтому и в магазинах, и в кафе — все держат крысиный яд. И у вас он тоже был. Хранился в кабинете.

На Миронову было страшно смотреть. Лицо ее побагровело. И от этого весь внешний лоск, который она тщательно лелеяла, как-то стерся. Перед майором сидела уже не успешная дама, хорошо одетая и причесанная, с которой он разговаривал еще пятнадцать минут назад, а какое-то подобие человека с трясущимися руками и собранным в морщины лицом.

— Ну и подлец же вы, майор, — выдавила из себя Светлана Леонидовна. — Специально меня сюда заманили, телефон заставили отключить, чтобы все разведать там. Но все равно: сознаваться я-то ни в чем не собираюсь. Что? Мой зятек пил в кафе, где я работаю? А мне-то от этого что? Да, мы преподносим иногда в подарок вино нашим постоянным клиентам. Но разве другие заведения так не делают? И что все яд туда кидают? А кто видел, что я яд этот кинула? Да и пили они оба. Этот второй вроде как жив. Да и вообще вы что сбрендили что ли? Я сейчас схожу к вашему начальнику, достанется вам на пироги!

Владимиров посмотрел на свою посетительницу с сожалением.

— Не пойдете вы сами сейчас к полковнику, — тихо, но твердо проговорил он. — Вы по-тихому все решать будете. А здесь этого не получится. Вы его к себе домой позовете или сами к нему домой приедете. Там и будете думать, как избавится от меня. Я ведь устно с вами беседую. С глазу на глаз. Вы просто объясните мне, отчего такая ненависть? Зачем вы лишили жизни отца ваших внуков, сделали несчастной вашу дочь?

— Это он сделал несчастной мою дочь! — с некоторым остервенением выпалила Миронова. — Я всегда знала, что добром это не кончится. Она же влюбилась в него, как кошка. Как мы с отцом отговаривали ее от этого брака. Нет, все кричала, в истерике билась. Ну решили — ладно. Пусть замуж выходит, может быть, разведется еще. Но тут и дети пошли. Мы особо в их дела не вмешивались. Но этот гад ведь Ксюше изменять начал. И все равно она за него горой стояла. А ведь страдала как от этих измен!

— И вы считаете, что поступили правильно?