Дыхание осени 2 (СИ)

Моя жизнь ничего для меня не стоила, но странно, что он вместо мести обиженного мужчины пытался меня спасти и даже позволил взять на руки моему любовнику. Хотел убить Макара… Да, он мог бы…

— Я не пытаюсь откупиться деньгами. Я знаю, что моя вина… она со мной… Я не пытаюсь оправдать себя… Я просто хочу, чтобы ты попыталась начать жить заново… Без меня, но… Я очень хочу, чтобы ты была счастлива, Злата… И что касается твоего вопроса… Мне не нужно вспоминать и подсчитывать, чтобы ответить… У меня не было женщины после тебя… Хотя, для тебя это неважно и я зря это говорю… но то, что чувствую к тебе… Тебе нехорошо? Прости меня… Я не должен… Злата…

Далее идет моя просьба Егору, слышен звук отворяемой двери и все.

Конец нашей истории и хороший сюжет для разоблачительной статьи о миллионере, который не может довести свою женщину до оргазма — только до реанимации, но вопреки логике не изменяет ей. О миллионере, который оплачивает смерть своего ребенка, а сам блистает в светских хрониках, даже не интересуясь именем малыша. Он даже своего брата спихивает бывшей жене-шлюхе, лишь бы не возиться с ним.

Но почему при одной только мысли облачить всю эту грязь в буквы, мне так паршиво, будто я эту грязь хлебнула?

Я никогда не буду писать о Егоре. Я благодарна, что он со мной. Я никогда не буду открывать наши интимные отношения с Яром, потому что… до сих пор для меня это слишком лично, слишком невероятно. Я никогда не буду писать о том, что произошло тогда в доме, потому что имя моего сына для меня неприкосновенно.

Домой мы все-таки съездим, проветримся, сменим обстановку, пусть бабуля забалует внука, но я никогда не стану ни хорошим, ни плохим журналистом, потому что этой статьи не будет.

Завтра чуть свет вставать и мы с Егором договариваемся лечь пораньше, но это я так думаю, что договариваемся, потому что когда в два ночи, так и не уснув, встаю попить воды, замечаю тусклый огонек в комнате мальчика. Заглядываю — надо же! — других читать не заставишь, а этот вооружился электронной книгой и зевает уже, а не выключает.

— Егор! — окрикиваю.

Он, ойкнув, выключает книгу и делает вид, что спит давно и видит десятые сны.

— Спокойной ночи, — говорю ему, не сдерживая улыбки.

— Спокойной, — радуется, что не ругаюсь.

А я сижу на кухне, смотрю во дворик, освещенный фонарями, и думаю о записи на диктофоне. Так жаль, если он говорил там правду. Жаль, ведь если бы не кто-то третий, сыгравший с нами злую шутку, все могло быть по-другому.

Но уже не будет.

И даже его фраза о неких чувствах… Так, проскользнуло, а у меня сна ни в одном глазу. Не знала бы я лучше Яра, настроила бы, накрутила и поверила, что все, что говорил, все, что осталось между строк, укладывается в одно-единственное слово — "люблю"…

Глава N 6

Макар, как я и думала, ведет машину уверенно, не устраивая бессмысленную гонку со смертью. Егор, по мере приближения к пункту назначения, проявляет больший интерес, чем когда выехали. Возможно, потому что утром после отчаянных зевков, устроился у меня на коленях и подремывал, возможно, потому что виды мегаполиса ему поднадоели, возможно, потому что маленькие городки удивляют своими размерами, мрачностью и простотой.

Когда въезжаем в город моего детства и начинают мелькать частные неухоженные домики, оживленно интересуется, как мне удалось вырваться отсюда и почему так долго с этим тянула.

— Ждала, когда встречу твоего брата, — отшучиваюсь я и тут же прикусываю себе язык. Нет, как отшутиться нормально, а вот как по Фрейду…

Пока мы ехали, я не раз мысленно прокручивала запись с диктофона и думала, что из сказанного правда и на самом деле, а что я вложила в уста Яра. Лучший способ выяснить отношения — поговорить, спросить напрямую, но в нашем случае уже отношений нет и меньше всего мне хочется пересекаться с Яром, тем более доставать его наивными вопросами типа: " А вот ты что имел в виду? То, что я подумала или…"

Какая мне разница?

Даже если он скажет, мол, да, люблю, я что, поверю, растаю, растелюсь ковриком у ног и предложу пройтись по мне снова? Мне не нужен хозяин, не нужен тот, кто решает за меня жить или умереть, тот, кто верит чужому. Я — состоятельная свободная женщина, у меня весь мир на ладони, и я не собираюсь оглядываться. Он хочет, чтобы я была счастлива? Я буду. Хочет, чтобы жила дальше? Пожалуйста.

Иногда я ловлю в зеркале взгляд Макара и кажется, будто он знает, о чем я сейчас думаю. Пусть. Хотеть жить в полную силу — это нормально. Не знаю, смогла бы я так быстро настроиться на новую волну, если бы со мной не было Егора. Он как дыхание, как капелька детства, как стимул не вянуть, а раскрыть подвявшие лепестки. Я справлюсь, вот, наберусь впечатлений на год вперед, уверюсь, что жить здесь не могу и уеду окрыленная.

И не одна, а с маленьким подкидышем, которого безмерно люблю.