Дыхание синего моря. Записки о работе на круизном лайнере, суровых буднях и необычных приключениях

Я продолжала искать те бездонные, как лунный камень, глаза. Работники в казино менялись каждый круиз. Кто-то уезжал домой, кто-то вновь возвращался, кто-то приезжал с другого корабля, а кто-то начинал здесь свой первый контракт. В бесконечном потоке сменяющихся лиц я не замечала новых людей. Для меня они все были статистами на запыленных обочинах моей жизни, в которой главным маяком отныне стал он.

Спустя несколько дней я снова увидела его в шумном зале. Он медленно проходил по ковру цвета бордо, вглядываясь в лица. Высокий блондин с яркими светлыми глазами остановился в другом конце казино. Наши глаза снова встретились, и улыбка предательски появилась на губах. Я чувствовала, что он хотел подойти. Но меня снова отвлекли, и я нехотя пошла объяснять гостю правила игры на автомате.

В ту ночь мне хотелось поменяться местами с пассажирами. Снять неудобную черную жилетку, расшитую разноцветными нитками, и надеть пышное платье в пол. Тонуть в холодном мелькании вспышек фотокамер, наслаждаясь бриллиантовыми пузырьками шампанского. Кружиться в бесконечном медленном танце с блондином с голубыми глазами, не замечая ни лиц, ни часов.

Альбер Камю писал: «Я знаю только один долг – любить». Любить мир во всем его многообразии – с лесами и горами, с оазисами и пустынями, со взлетами и падениями, с радостями и печалями. Любовь – это единственное, что может спасти в любой ситуации. И это долг – отдавать миру самую чистую и светлую силу, которая была дана каждому с рождения – силу любить. Отдавать, чтобы иметь возможность получить еще больше. Крылья за спиной

Через несколько дней мне дали мой первый и единственный выходной. День, когда я почувствовала себя гостем, забыв про десятки невыполненных отчетов и сотни непроверенных автоматов.

В тот день я впервые зашла в театр. Он был огромным и величественным, словно королевский дворец, разукрашенный в яркие цвета с алыми сиденьями.

В театре «Опал» выступала гимнастка из Австралии. У нее были неправдоподобно хрупкое тело и мерцающая под светом софитов кожа. Такой, как она, можно было только родиться, чтобы проводить часы после школы и университета в спортивных секциях, оттачивая свое мастерство. Чтобы падать, получать травмы, переживать периоды реабилитации. А потом снова выходить на сцену и парить под потолком театра под громкие аплодисменты гостей.

Зрительская толпа была единым организмом, который дышал в унисон с легким движением хрупкой девушки. Когда она падала с огромной высоты, чтобы замереть, едва коснувшись пола, зал с облегчением выдыхал. Каждый зритель проживал с ней ее невероятный танец с лентами на двадцатиметровой высоте. Я восхищалась, с какой легкостью гимнастка делала свои отточенные движения, зная, что один неверный шаг может привести к падению.

Лола парила в воздухе, словно у нее за спиной были невидимые крылья. Моя воздушная влюбленность в незнакомца из казино тоже подарила мне пушистые белые крылья.

Я смотрела на выступление хрупкой гимнастки, а мыслями улетала в зал с ковром цвета бордо. Где в бесконечном потоке лиц меня вновь искали бездонные голубые глаза. Время остановилось

Та ночь была первой в ожерелье магических зимних ночей. Закончив смену раньше, я поднялась в закрытый бар для экипажа. В нем мне всегда было тесно. Там не было открытого пространства и света луны, как на моем первом корабле.

В ту ночь была шумная вечеринка, где мексиканское пиво лилось рекой, а дружелюбный диджей ставил русские песни. Крошечный «Хелибар» с трудом вмещал весь тысячный экипаж огромного лайнера. Свет софитов освещал счастливые лица на танцполе, а я разговаривала с молодой англичанкой, стараясь перекричать громкую музыку. Танцующие люди постоянно задевали меня, но то прикосновение было особенным.

То прикосновение закружило вокруг меня весь мир и наполнило его чудесами. Передо мной, впервые так близко, стоял он – блондин с голубыми глазами.

В ту ночь мы прятались за угловым столиком, пытаясь рассмотреть в клубах сигаретного дыма яркие искорки на дне глаз. Мы говорили об усыпанном яркими огнями сказочном Петербурге. О кафе на Сен-Томасе с запахом французских духов и корицы. О робких встречах в шумном зале с ковром цвета бордо. О фигурном катке, на котором каждый вечер он кружил перед замирающими от восхищения гостями.

Мы не считали часов и коктейлей. Мы не знали, сколько времени осталось до утра. Казалось, что посреди Карибского моря, в тесном баре, время остановилось. И продолжалось лишь за бортом, где дни и месяцы сменяли друг друга.

Царство любви

Остров Сен-Мартен был волшебным, сотканным из солнца и звездной пыли, морского бриза и мелкого океанского песка. Остров со вкусом пина колады на его губах.

При выходе с корабля меня ослепляло жаркое карибское солнце, а яркие краски острова настраивали на радостную волну. Наш корабль останавливался в Филипсбурге – столице и единственном городе в голландской части Сен-Мартена. Вторая часть острова, разделенного надвое, принадлежала Франции.