Дыхание синего моря. Записки о работе на круизном лайнере, суровых буднях и необычных приключениях

На нем смешалось все – пронзительное небо без единого облака, укутанная зелеными деревьями гора, яркие лимонные здания с коралловыми крышами и выложенный в оттенках красного шахматный пол. На главной улице всегда было шумно – в кафе с фруктовыми корзинами у входа, в модных бутиках, на пляжах недалеко от порта, в десятках казино, куда съезжались крупные игроки со всего мира.

Я разглядывала золотистые искорки солнца в глазах фигуриста на пляже Махо. Вплотную к нему примыкал аэропорт принцессы Юлианны, и взлетающие самолеты проносились прямо над загорающей толпой.

Мы отдыхали с ним на том острове, где наши робкие силуэты отражались в глади тихих карибских вод. Замирали одним целым под соломенными зонтиками на пляжах и считали драгоценные минуты, проведенные рука в руке. Легкий бриз с моря ласкал кожу, а мы сбивались с ритма вдохов и выдохов. От жарких поцелуев под палящим солнцем подкашивались ноги. И сладкая дрожь пробегала по телу от прикосновения к его мягким пшеничным волосам.

Он стал частичкой моего мира, моей мелодией, что я сочинила сама. И я кусала губы в безмолвной молитве, благодаря небо за мгновения пронзительно красивой истории любви. Американская Венеция

В последний день круиза, отработав целый рабочий день, я вышла на открытую палубу. На море опускалась темнота. Но я знала, что к шести утра, когда я закончу работу, море уже проснется. И в закрытые окна проникнут первые лучи солнечного света. А с ними – бесконечный океан, разлитый на тысячи километров вокруг. Знала, что корабль вновь завершит свой круг и причалит к родному дому – порту Форт-Лодердейл, американской Венеции.

В ночь перед высадкой пассажиров я с командой подсчитывала выручку с каждого из пятисот игровых автоматов за прошлый круиз. Я открывала железные дверцы игровых машин и доставала тяжелые ящики, набитые долларовыми купюрами. Ставя сотый по счету ящик на тележку, я встретилась взглядом с администратором казино, заполняющей отчеты.

«Вот она, работа моей мечты», – промелькнуло в моей голове.

Завтрак после рабочей смены длиною в сутки был самый вкусный.

– Все столовые в нашем распоряжении, – сказал кассир Генри у входа в пустую, только что открывшуюся столовую.

– Столовые? – устало переспросила я.

– Да, их три, – сказал Генри набирая на тарелку горячий рис и сосиски, – «сrew-зона» для официантов, горничных, уборщиков, матросов, «зона stuff» – для музыкантов, работников магазинов и казино, фотографов и администраторов.

– А офицеры своей столовой даже не пользуются, – перебил его румынский крупье.

– Ну конечно, они-то могут заказывать еду в каюту, – усмехнулся Генри.

Я взяла фрукты и йогурт и села за небольшой стол в самом углу.

– Завидую тем, кто может выйти на берег, – сказал Марк, садясь рядом с полной тарелкой брокколи.

– Да, я так мечтала увидеть небоскребы Майами, – сказала я.

После завтрака у меня осталось всего семь часов до начала пассажирской тренировки. Я пришла в каюту и упала на кровать, видя очертания города из детской мечты только во сне.

Проснувшись от пронзительного звона, приглашающего экипаж пройти на станции эвакуации, я включила на телевизоре канал с камеры на капитанском мостике и начала одеваться. Обязательная пассажирская тренировка проводилась в огромном театре. Шумная толпа новых гостей заняла свои места. Свет погас, и на экране появлялось обучающее видео. Все пятнадцать минут в театре без света я спала. Мне оставался час до начала рабочей смены. Спасение

Я старалась использовать это время с пользой. Иногда я шла в столовую перекусить, иногда – в каюту отдохнуть. А иногда я сбегала ото всех в свою тишину. На пятую палубу, в корму корабля, где у беговой дорожки были расставлены деревянные стулья. В той части судна никогда не было людей. Ветер трепал волосы, а лишь опустив взгляд вниз, я видела, как быстро корабль разрезает водную гладь. Вдыхая свежий воздух, я закрывала глаза, стараясь ощутить гармонию и спокойствие наедине с водной стихией.

По иронии судьбы, работники корабля, находящиеся в окружении моря месяцами, редко его видели. В каютах ниже уровня моря не было возможности слышать шум волн, просыпаясь и засыпая.

Стоя на палубе, я заметила спасательную лодку «Оазиса морей» – белую с желтой крышей, плывущую около корабля по ровной глади океана. Я пристально наблюдала, как она мягко, словно перо, упавшее на воду, приближается к моему морскому дому. Я не сразу поняла, что корабль не плывет, а стоит в тихих прибрежных водах. Матросы зацепили лодку за тросы и медленно начали поднимать ее вверх. В корме корабля, где всегда была тишина и только ветер завывал в углах, столпились люди.

Я увидела два десятка незнакомых мужчин с бездонными черными глазами, выходящих из лодки, – промокших насквозь и дрожащих от холода. Они оказались кубинцами, плывущими на хрупком плоту в страну их свободы – Соединенные Штаты. За сотни километров от желанного берега их плот сломался, и мужчины остались наедине со стихией.