Дыхание в басовом ключе (СИ)

- Будешь, – оборвал его Олег, присаживаясь рядом на корточки. – Запомни, мелкий. Только с этими дядями можно уходить! Даже если тот дядя будет знакомым, даже если ты его видел раньше со мной или с мамой. Ну, например, тот дядя, что был с вами в кафе сегодня, – о, как аккуратно он это ввернул. Не перестаёт удивлять меня сегодня. – Ты кричишь как можно громче, быстро убегаешь домой или к кому-то, кого знаешь, или бьёшь. Сильно. Сильнее, чем Шеса сейчас, понял?

- А если дядя не плохой? – насторожился Данька. – Может, он просто хочет дружить?

- Даня, помнишь, я говорил, что у взрослых всё не так, как у деток? – это когда он успел-то? С ума сойти, я была уверена, что в процессе воспитания Олег не участвует, от слова никак…

- Помню.

- Так вот, деткам можно просто дружить. А взрослым дядям без разрешения твоей мамы дружить с тобой нельзя. Все дяди это знают.

- Значит, – уточнил Данечка, нахмурив лобик, – если дядя хороший, он сначала у мамы спросит?

- Конечно, – подтвердил брат. – И мама сама скажет тебе, если можно. Вот смотри, – ткнул он пальцем в пришедшего в себя рокера. – Шес ведь спросил у мамы, можно ли ему идти с тобой в зоопарк, правильно?

- Правильно! – просиял мелкий и неожиданно обнял того. – Я с тобой дружу, Шесик. Я тебя больше никогда бить не буду!

- А больше и не надо, – буркнул тот и вдруг подскочил на ноги, закидывая Даньку на плечо. – Я серый волк! Я утащу тебя сейчас в лес. Бу-га-га!..

- Нет! – визжал тот, заливаясь смехом. – Ты Шесик! Мы с мамой и Олегом с тобой дружим!

- Нет, я серый волк, зубами щёлк!

- Нет, ты Шеси-и-ик! А-ха-ха! Не щекочи меня! А-ха-ха!

- Сумасшедший дом на выезде, – процитировал увиденное Хан. – Шес чокнулся окончательно. Вика, ты должна мне ударника. Ну что, – это уже к оккупировавшим соседнее окно остальным членам “Рельефа”, – поржали, можно и по коням?

Рокер вернулся минут через десять, прополз к дивану и рухнул на него прямо поверх развалившегося вокалиста.

- Витёк, – выдохнул он, не обращая внимания на крайне недовольное трепыхание под собственной задницей. – У тебя замечательный ребёнок, правда. Но убей меня Бог, если я соглашусь остаться с ним наедине ещё хоть раз. Чтобы завтра же была нянька!

====== Глава 29 ======

Если кто-то из вас решил, что после того, как несчастный ребёнок был возвращён в трепещущие руки матери, мы, наконец-то, смогли сосредоточиться на репетиции, то вы до сих пор не поняли, что являет из себя этот кумир неформальной молодёжи, да и не только её.

Если Хан – требовательная, но справедливая мамочка, то Шес – скорее грозная и сварливая мачеха, держащая свою группу в ежовых рукавицах. Ожидать, что нас минует чаша масштабной головомойки, было бы по меньшей мере глупо.

Первым под раздачу попал Дэн. Хотя бы и потому, что географически был в тот момент ближе всех к “раздаточному окну”. Огрёб он, надо сказать, по полной.

- Радость моя, – приторно слащаво позвал Шес, позволяя тому выползти из-под собственного зада. Сам с дивана он так и не встал, вальяжно развалившись всеми своими почти двумя метрами по кожаным подушкам. – А ну-ка, спой мне, цветик-семицветик.

- Да не могу я, – надрывно просипел вокалист.

- Простыл, бедняжка? – и снова эти интонации, никак не вяжущиеся с сочувствием.

- Ага, подцепил что-то.

- А давай я угадаю, что именно ты подцепил, а? – ударник резко сел и, склонившись к самому уху всего из себя такого несчастного рыжика, прошипел: – Или правильнее спросить – кого? Ты не забывай, что мой номер смежный с твоим, так что вчера я имел сомнительное удовольствие досконально изучить весь подвластный твоим голосовым связкам диапазон октав.

- А тебе что, завидно? – мгновенно ощетинился Боровски, решив, видимо, что самое время перейти от защиты к нападению.

- Конечно, деточка, – ни капельки не впечатлился Шес. – Я, можно сказать, впечатлён, покорён и сгораю от чёрной зависти. Именно поэтому, а никак не потому, что кое-кто срывает сроки репетиций, если завтра твой знаменитый баритон не вернётся на место, я лично позабочусь, чтобы ты до конца жизни пел исключительно фальцетом!

- Обещаешь? – Дэн то ли сделал какую-то глупую попытку перевести всё в шутку, то ли не обладал даже зачатками инстинкта самосохранения.

- А ты проверь! – огрызнулся ударник и переключил своё внимание на соло-гитариста.

- Дима... – потёр он здоровой рукой переносицу, явно подбирая слова. – Димочка... Как бы это так сказать, чтобы ты не обиделся? А никак, наверное. Скажи, мне тебе руки к чертовой матери оторвать, чтобы к его, – кивок в сторону Хана, – гитаре не лез?

- Можно подумать, я специально! – фыркнул тот.

- Да мне побоку – специально, нечаянно, под страхом смертной казни со стороны злобных орков... Дима, ты же понимаешь, что когда кто-то портит ему инструмент, он, мягко сказать, расстраивается?

- А ты ему что, нянька?