Дыхание в унисон

— Не самый страшный вариант, бывает хуже. Послушай, что в те же годы было со мной. Сиротой я осталась совсем маленькой девочкой, родителей убили в коллективизацию. Осталась с бабушкой и дедушкой. Потом их пришли раскулачивать. Они меня оставили соседям, отдали им все, что имело хоть какую-то цену, — и больше я их не видела, увезли моих стариков в ту же ночь. Эти наши соседи сразу переселились в наш дом, даже на наших простынях спать стали и с наших тарелок есть. Скот частью успели забить и мясо засолить или продать, более хилый в колхоз отдали. А через полгода я заболела скарлатиной. Меня определили в больницу, а оттуда сразу в детдом. Там я школу окончила и потом пошла в библиотечный техникум. Если хочешь, расскажу, как было в детдоме, но лучше не надо.

При этом у Асты становится такое лицо, что Соня добровольно соглашается: не надо подробностей, и так все ясно.

На самом деле для Сони все настолько неясно, что она несколько ночей не спит, все думает, пытается вспомнить, откуда она знает этот распространенный сюжет именно в связи с этим именем — Аста. И в конце концов вспоминает: это же к матери старик такой ветхий приходил, молочник, пан Болек, кажется. Рассказала подруге — все совпало, ее деда звали Болеслав, а отца, которого она совсем не помнит, — Вацек, Вацлав. Посидели, поплакали, стали друг другу еще ближе, ведь у Асты совсем ни души близких, выходит, Соня — уже как бы родня. И неудивительно, что всякую свободную минуту девушки стараются провести вместе, в будни и в праздники. Ближайшим праздником оказалось Седьмое ноября, годовщина революции. Аста позвала Соню на вечер в свою библиотеку, Соня согласилась. Могла ведь отказаться, и жизнь тогда сложилась бы совсем по-другому! Но она не отказалась, пошла на вечер 7 ноября — и вот он, праздник, который она никогда не забудет.

У каждого свой ноябрь

Поздравления, концерт и танцы под оркестр. Ах, как Соня любит танцевать! Совсем в раннем детстве, еще до школы, ее учила Лина — как руки держать, как голову. И, видно, правильно учила — сама ведь ходила в балетную студию. Потом в пионерском лагере в Валакампяй, когда готовили самодеятельность, Соню всегда ставили первой в цепочке хоровода-ланцугелиса. Потом еще в школе на переменках — «Рио-Рита». Когда папа бывал в отъезде, мама под хорошее настроение вспоминала, как она в юности мазурку танцевала, Соня сразу представляла себе юбку с кринолином, было смешно, но все равно волшебно. А тут — ничего волшебного. Соню сразу пригласил какой-то парень с густыми бровями и белозубой улыбкой. Все равно смотреть не на что, совсем не похож на героя фильма «Первая перчатка», в которого все девочки влюблены, и тем более не похож на красавчика с их улицы, которого она каждый день встречает на автобусной остановке. Его старший брат на их факультете учится, а сам он, кажется, балерун в Оперном, Валерием зовут. Но танцует этот ее кавалер замечательно, приходится молча признать, лучше, чем Соня. Двигается мягко, как кошка, и держит ее крепко, надежно. Вот только руки у него странные — ладони в таких жестких и глубоких мозолях, шахтер, что ли? Или, может, землекоп? Оказалось, просто гимнаст, на турнике мозоли натер; турник у них, гимнастов, называется перекладиной, только Соне это ни к чему, с физкультурой она еще со школьных лет на вы, спасибо учительнице, да и парень ей особо в душу не запал, даже не запомнила, о чем говорили. Запомнила только имя.

— Вадим. Можно Дима, только Митя не надо, — представился он в самом начале и потом до конца вечера танец за танцем все приглашал Соню.

На самом деле этот Дима совсем не ожидал от праздника ничего особенного. Просто выдался вечер свободный, девать некуда. Вот и пошел с приятелем, куда тот позвал. Но когда потанцевал с Соней, решил присмотреться. Во-первых, он не помнит, когда видел, чтоб девушка так жарко краснела от любого слова и даже взгляда. И вообще, она вполне ничего — глаза, коса и все такое, особенно этот румянец. Но самое главное — предыстория. Когда они с приятелем пришли к парадному входу, дверь была заперта: опоздали. Приятель уже повернулся уходить, но Вадим отступать не умеет, одно слово — спортсмен. Поискали лазейку, нашли открытое небольшое окошко на первом этаже. Протиснулись — оказалось, туалет, даже не рассмотрели, мужской или женский, сразу побежали на шум — и очутились в зале. А тут эта румяная барышня с косой чуть ли не до колен — и скажи теперь, что это не божий промысел. Да еще девушка приятеля оказалась подругой Сони, так что и искать ее не придется.

Потом, спустя годы, сложилась семейная легенда-шутка. На вопрос «Где вы познакомились?» Соня обычно гордо отвечает:

— Через Академию наук.

И все уважительно цокают языком. А Вадим на тот же вопрос залихватски заявляет:

— Через окно в туалете.

И всем становится весело и понятно, какой он остроумный.

А потом они еще дружно сообщают любопытствующим:

— Нас познакомил наш общий приятель, но мы давно простили его и продолжаем дружить.